Unknown - SergeiMinaev-MoscowLoveNot

ешь, что кособокие советские дома коробки, в каж

дой маломерке которых живет тридцать пять таджи

ков, смотрят на тебя своими мутными окнами и

шепчут: «Мы скоро к тебе переедем...»

Москва, я не люблю тебя

283

This is Major Tom to Ground Control I’m stepping through the door And I’m floating in a most peculiar way And the stars look very different today Не ко мне. Я выхожу здесь. Из города, который я

люблю, и который меня тоже нет. Мне будет трудно

без всех вас, дорогие мои ублюдки москвичи. Но я

справлюсь. Я привыкну.

Я забуду тебя, Москва, как забывают женщин, кото

рых отчаянно любили, но с которыми не были счаст

ливы.

Иммиграция, иммиграция. Я так много думал о ней

все это время. В сущности, я давно уже живу в им

миграции. Внутренней. Я сбегаю с русской улицы в

английскую машину, ныряю в московский подъезд и

выныриваю в лондонской квартире. Я забиваюсь в

кресло, укрываюсь ворохом англоязычной прессы, прикрываю глаза и ныряю еще глубже. Я знаю, что

там, в глубине, нет уродов в пробках, толстых мен

тов, хитрожопых депутатов, гастарбайтеров, новост

роек, торговых центров и дорогих шлюх с отврати

тельным гыкающим говором.

Но там тоже негде спрятаться. Там нет ничего та

кого, что отличает меня от всех вышеперечисленных

насекомых. Все эти ДБ9, пентхаус и ботинки дерби

говорят мне о том, что я всего лишь ношу отличитель

ные признаки правящего подвида, хотя не исключе

но, что я лишь наколотая на булавку бабочка в чьем

то собрании. Моих старых друзей здесь больше нет, а новыми у меня хватило ума не обзаводиться.

284

Сергей Минаев

У меня нет детей и домашних животных. А главное

— мне не за что зацепиться. Все, из чего состоял Во

ва тридцать шесть лет назад, истончилось, подъелось

ржавчиной, вытерлось и было заменено. Как меня

ют зубы, или делают пластику лица, или меняют раз

мер груди. Того меня больше нет. И большие сомне

ния, существовал ли тот парень со школьных фото

графий?

Заходящие самолеты накрывают меня тенью от

крыльев, оглушают ревом двигателей, и каждый раз, когда надо мной пролетает металлическое чудовище, я невольно съеживаюсь. Мне кажется, в этот момент

ДБ9 тоже съеживается, и музыка становится почти не

слышна. Один за другим садятся Air France, Аэрофлот

и JAL.

For here

Am I sitting in a tin can Far above the world

Planet Earth is blue

And there’s nothing I can do Я впервые не завидую пилотам западных самоле

тов, которым осталось провести всего сутки в чужом

городе и улететь домой. Я и сам здесь всего на не

сколько часов.

Боуи заканчивает петь, и вот вот должна начать

ся гитарная партия перед финальным куплетом, но

вместо нее звонит телефон.

Москва, я не люблю тебя

285

— Добрый день, — раздается на том конце вкрад

чивый голос. Номер не определяется, и я мысленно

посылаю зашифрованного ублюдка к черту, но тут же

одергиваю себя тем, что большая часть моих клиен

тов звонит с подобных номеров. — Могу я услышать

Владимира?

— Вы с ним разговариваете.

— Мне вас рекомендовал Дудкин Виталий. Он ска

зал, что вы с ним работали по одному вопросу...

— ...Организация банковской операции за преде

лами Родины, — я говорю голосом Google, момен

тально среагировавшим на введенное в поисковую

строку ключевое слово. Только вот Google говорить

не умеет, а я умею. Оперативность, думаю, та же. —

Работали год назад.

— У меня похожая история, — модуляции его го

лоса становятся гаже. Судя по голосу, либо чинов

ник, либо руководящий работник госкорпорации.

В общем, мерзость. — Я, к сожалению, не могу пред

ставиться, но...

— Поверьте, мне искренне все равно, Иннокентий

вы или дядя Петя. — Смотрю на часы, желание от

ключиться нарастает.

— Мы можем говорить по этому телефону? —

сдавленно.

— Ну, если вы мне «Окаянные дни» Бунина не со

бираетесь читать, то можем, — хмыкаю я. — У меня

хороший заряд батареи.

Собеседник делает попытку рассмеяться.

— Тогда к делу. Один человек должен передать

крупную сумму денег другому человеку. Но в силу

286

Сергей Минаев

определенных причин, другой человек их лично по

лучить не может...

— Он инвалид? — уточняю я совершенно серьез

ным тоном.

— Нет, в силу других причин. Скажем... в силу за

нимаемой должности. Человек он не публичный, по

этому нужен...

— ...Курьер?

— ...Назовем это так. Двадцать тысяч долларов

вас бы устроило?