Unknown - SergeiMinaev-MoscowLoveNot

ху». Ну, — Рашпиль перебрал четки, — с драконом, это я, конечно, маху дал. Ты вот, сам то, пытался хоть

раз в жизни осознать свое Дао?

— Что? — Я от неожиданности глотаю табачный

дым. — Дао?

— Дао, — мечтательно тянет Рашпиль, потом обо

рачивается, — это Лао цзы придумал. Он вроде стар

шего смотрящего был при Конфуции.

— По моему, это весьма спорно.

— Тут и спорить нечего. Возьми, к примеру, вот это:

«Дао — это то, что движет вещами, путь его загадочен

и непостижим». Но при этом смотри какая еботня ин

тересная выходит, Дао — оно как бы везде и во всем, но сказать, что мы видим Дао как нечто отдельное, нельзя. А я так скажу — Дао это есть Понятие. Поче

Москва, я не люблю тебя

173

му говорили раньше — живет по понятиям, поступает

по понятиям. А что это за понятия и откуда они взя

лись — никто ведь никогда не выяснял. Однако у каж

дого слоя населения были свои понятия. Свое Дао. Дао

мента, Дао вора, Дао вояк, профессоров, врачей, так

систов. И так далее. Но над всем этим — одно боль

шое Дао. Потому что Понятия, — он поднимает палец

вверх, — Понятия, они были раньше нас. И был поря

док. И сам порядок был по Понятиям. Сечешь, чего

дальше вышло?

— В первом приближении. Судя по тому, куда вы

клоните, в середине девяностых с метафизической

зоны вышло по УДО сразу несколько злых демонов, которые отняли у всех российских граждан не толь

ко понятия, но и сбережения, так?

— Чё то ты загнался. Не было никаких демонов.

Хотя, — Рашпиль обвел зал торжествующим взгля

дом, — может, и были. А я думаю, просто люди по

нятия сами смешали, и наступил окончательный пиз

дец. Вор делит бабки с ментом, врач наркотой бары

жит, учитель детей ебет, поп за партию «Единая

Россия» подписывает. А простые люди увидели это

и поняли, что при коммуняках Ленин был понятием, при Ельцине беспредел был понятием, а сейчас толь

ко бабло понятием и осталось. А бабло понятием

быть не может. Нету у бабла никакого Дао. Потому

как если бабки есть — ты при понятиях, а бабки кон

чились? А? А Дао никогда не кончается, не может

кончиться.

— При этом Ван Фучжи, — я мучительно выужи

ваю из извилин скудный запас знаний о китайской

174

Сергей Минаев

философии семнадцатого века, чтобы хоть как то со

ответствовать, — учит, что Лао цзы был слеп. И еще

никто не избежал конкретности вещей.

— Пидорасина этот твой Ван Фучжи! — Рашпиль

жахает рукояткой вилки по столу. — Откуда фрае

рок? Из шанхайских? Я щас позвоню, спрошу, что они

там за петушар вырастили, если позволяют себе Лао

цзы вот так запросто хуесосить!

— Да бросьте вы, не стоит он того. — Я опускаю

глаза на пепельницу, понимая, что такими дешевыми

приемами, или «погремухами», в блатной риторике, можно сбить с толку только первокурсницу МГУ, а не

новоявленного китаиста с тремя судимостями.

— Главное — понять, в чем твое Дао. — Рашпиль

прикрыл глаза и сделал длинный выдох. — А как

у каждого придет осознание Дао, будут и понятия.

И порядок будет, и жизнь будет. Как в Китае.

— В Китае применяют пытки и существуют конц

лагеря, — робко пытаюсь я занять последний басти

он либеральных ценностей.

— Вот только пропагандой американской мозги

мне ебать не надо! — ощеривается Рашпиль. — Ла

геря! Лагеря у нас на Магадане. А у них — испра

вительные центры. Мало ли гондонов штопаных, ко

торые не хотят свое Дао искать и другим мешают?

Тычутся по жизни, как слепые с паперти, и других ба

ламутят. Я вот осознал себя воином и теперь с этим

Дао живу. — Рашпиль мечтательно закатил левый

глаз. — И когда то, Вовка, я проснусь на берегу Хэ

нань. Может, рисовым зерном, а может шумом в со

снах, и наступит вечность. А разве может думать о

Москва, я не люблю тебя

175

деньгах тот, кто собирается ступить за бамбуковую

занавесь, чтобы быть всегда, Вовка? Готовясь к такой

ебатории, думаешь только о том, как бы лишних ко

сяков здесь не напороть. А другим так прет, и они

уже при жизни понимают, что на самом деле они ри

совое зерно. И тогда совсем благодать наступает. Как

в чифире утонул. — Рашпиль посмотрел на часы и

молодцевато расправил плечи.

— Только почему то так выходит, Алексей Михай

лович, что как только осознаешь себя рисовым зер

ном, тебя тут же склюет какой нибудь петух, вроде

вашего чиновника.

— Вот поэтому я пока воин, — вздохнул Рашпиль, потом отвернулся от меня и сделал знак охране. Де