Omenus - Майкл Льюис

уже я сообразил, что это и был парадный вход во дворец, а нас, щедро оплативших

пригласительные билеты, впустили сюда как мальчишек-разносчиков - через заднюю дверь. Как

бы то ни было, королева-мать подала всем знак. За ней следом вышагивал Дживс, державшийся

неестественно прямо, как палку проглотил, в белом фраке и галстуке, с серебряным подносом в

руках. За Дживсом двигалась вереницей свора крошечных валлийских корги - коротконогих, длинных, с лисьими мордочками, больше всего похожих на здоровенных крыс. Англичане

считают своих корги очень милыми. Потом мне объяснили, что королевская семья шагу не

делает без этих собачонок.

Зал приемов охватила полная тишина. Когда королева-мать проходила мимо, страховые

агенты склоняли головы, как в церкви. Корги были приучены каждые 15 секунд делать реверанс -

они скрещивали задние лапки и прижимали свои крысиные брюшки к полу. Наконец процессия

добралась до выхода. Мы стояли с той стороны, где шла королева-мать. Жена директора

Salomon Brothers пылала от восторга. Думаю, что я тоже пылал. Но она пылала сильнее. Ее

прямо распирало желание быть замеченной. Есть несколько способов привлечь к себе внимание

королевской особы в присутствии восьмисот молчащих страховых агентов, но надежнее всего, видимо, закричать. Что она и сделала. Она радостно завопила:

- Эй, королева, у Вас очаровательные собачки!

Несколько десятков страховых агентов побледнели. Вообще-то они и без того были

довольно бледны, так что, может быть, я слегка преувеличиваю. Во всяком случае, они как-то

вдруг поперхнулись, прокашлялись и дружно уставились на собственные штиблеты.

Единственным, кто выглядел так, будто ничего не произошло, была сама королева-мать. Она

вышла из зала, не замедлив ни на миг.

В этой причудливой ситуации в Сент-Джеймсском дворце бок о бок засияли лучшие цвета

двух гордых организаций. Невозмутимая королева-мать элегантно вышла из затруднительного

положения - она просто ничего не заметила. Жена директора Salomon Brothers, собравши все

запасы энергии и инстинктивной мудрости, восстановила баланс сил - она завопила. Я всегда

был неравнодушен к королевской семье, особенно к королеве-матери. Но после этого случая

Salomon Brothers, нарушившие невозмутимое спокойствие королевского дворца, стали для меня

столь же неотразимо привлекательными. Именно так. Некоторые считают их крикливыми, грубыми и неприличными. Но именно это мне и подошло. Эти люди были как раз по мне, впрочем, полагаю, как и любой другой инвестиционный банкир. И я сразу уверился, что это

необычайно энергичное порождение культуры банка Salomon Brothers в состоянии уговорить

своего мужа взять меня на работу.

Вскоре ее муж пригласил меня в лондонский офис Salomon и представил всем

работавшим на торговой площадке Salomon Brothers. Они мне понравились. Мне понравилась

торговая атмосфера этой конторы, но формального приглашения на работу я пока не получил, и

даже на обычное собеседование меня не пригласили. Поскольку меня не подвергли

перекрестному допросу, было ясно, что директорская жена выполнила обещание и меня

намеревались взять на работу. Но при этом я не получил приглашения заглянуть при случае.

Через несколько дней раздался еще один звонок. Не буду ли я против позавтракать с Лео

Корбеттом, кадровиком нью-йоркского отделения Salomon, в лондонской гостинице «Беркли» в

6.30 утра? Естественно, я был совсем не против. И мне пришлось пройти через тягостную

извращенную пытку - встать в 5.30 утра и напялить синий костюм, чтобы принять участие в

деловом завтраке. Но и Корбетт не предложил мне работу. Только тарелку с плохо поджаренной

яичницей. Мы очень мило поговорили, и это выглядело странно, потому что у кадровиков

Salomon Brothers была устойчивая репутация грубых ублюдков. Было предельно ясно, что

Корбетт намерен предложить мне работу но он так этого и не сделал. Я вернулся домой, сбросил костюм и улегся досыпать.

Вконец озадаченный, я рассказал эту историю приятелю, с которым вместе учился в

Лондонской школе экономики. Поскольку он сам мечтал попасть на работу в Salomon Brothers, он

точно знал, что для этого нужно сделать. Он объяснил, что эта контора никогда никого не

приглашает на работу. Было бы слишком жестоко давать людям шанс, чтобы потом выяснить, что они не подходят и нужно расстаться. Поэтому в Salomon предпочитают обходиться

намеками. Если я уловил намек, что меня готовы взять, то лучше всего самому позвонить в Нью-