Omenus - Майкл Льюис

тусклой истории того, как можно зарабатывать и тратить.

Следует сказать, что в соответствии с критериями, по которым мы оцениваем сами себя, я

достиг немалого успеха. Я заработал кучу денег. Те, кто управлял нашей фирмой, часто

говорили мне, что когда-нибудь я стану одним из них - на самом верху. Я бы предпочел

приберечь похвалы себе к концу книги. Но читатель должен знать, что у меня не было причин

плохо относиться к моим тогдашним работодателям. Я стал писать книгу только потому, что

решил: лучше рассказать эту историю, чем продолжать в ней жить.

Глава 1. Покер лжецов

Это было в начале 1986 года, в первый год заката моей фирмы Salomon Brothers. Наш

председатель Джон Гутфренд покинул свой стол у стены торгового зала и пошел прогуляться. В

этом зале торговцы облигациями безостановочно прокручивали миллиарды долларов. Гутфренд

следил за делами - просто бродя по залу и задавая иногда вопросы торговцам.

Сверхъестественное шестое чувство всегда приводило его туда, где уже назревал кризис.

Казалось, что у него был нюх на утечку денег.

Он был последним человеком, которого хотел бы видеть взвинченный и перенапряженный

торговец. Гутфренд (произносилось как гуд френд - хороший друг) любил неожиданно

подкрасться сзади. Человек вздрагивал и терялся, и это развлекало его, но не тебя. Ты

одновременно говорил по двум телефонам, пытаясь уйти от катастрофы, и у тебя не было ни

времени, ни сил, чтобы еще посматривать, что там у тебя за спиной. Да это было и не нужно. Его

присутствие ощущалось и так. Пространство вокруг тебя начинало вибрировать, как в припадке.

Все притворялись безумно занятыми, но при этом не спускали глаз с загадочной точки ровно нал

твоей головой. Все тело охватывала смертная дрожь, как у кролика, почувствовавшего близость

удава. В голове взрывался сигнал тревоги: Гутфренд! Гутфренд! Гутфренд!

Чаще всего наш председатель на несколько мгновений тихо зависал над тобой, а затем

исчезал. Его редко кто видел. Мне всего раз или два удавалось обнаружить следы его

посещения - холмики пепла на полу за креслом, как визитная карточка зверя, метящего свою

территорию. Сигары Гутфренда оставляли более длинные и правильной формы цилиндрики, чем

сорта, которые курили другие боссы в нашей конторе. Мне всегда казалось, что он курил самые

дорогие сорта. На это легко хватало тех 40 миллионов долларов, которые он получил от продажи

Salomon Brothers в 1981 году, да вполне хватило бы и 3,1 миллиона долларов жалованья, которые он выплатил себе в 1986 году, - больше, чем любой другой гендиректор на Уолл-стрит.

Но в тот день 1986 года Гутфренд повел себя странно. Вместо того чтобы петлять по залу, наводя на всех ужас, он прямиком прошагал к рабочему столу Джона Мериуэзера, члена Совета

директоров Salomon Inc. и одного из лучших торговцев облигациями в конторе. Он шепнул ему

несколько слов, которые услышали сидевшие рядом. Эта фраза стала легендарной в Salomon Brothers и превратилась в своего рода девиз компании. Он сказал: «На двоих, миллион

долларов, и не плакать».

На двоих, миллион долларов, и не плакать. Мериуэзер мгновенно понял, о чем речь.

Король Уолл-стрит, как окрестили Гутфренда в журнале «Business Week», предложил ему

сыграть в покер лжецов на миллион долларов. Он частенько играл в этот покер после окончания

рабочего дня с Мериуэзером и шестью молодыми специалистами по облигациям из его команды, и обычно Гутфренда обдирали до нитки. Многие думали, что он просто плохой игрок. Другие, и

таких было немало, искренне верили, что Джон Гутфренд всемогущ во всем, за что берется, и

утверждали, что он проигрывает намеренно; впрочем, вопрос о намерениях так и оставался

загадкой.

В тот раз всех сразила предложенная Гутфрендом ставка. Обычно он ставил по нескольку

сот долларов. Миллион - это было неслыханно. Два последних слова вызова - «не плакать» -

означали, что проигравшему будет тяжело, но он не имеет права хныкать, скулить или стонать.

Он не должен молить о пощаде и поражение обязан нести достойно. Но чего ради? - спросит

любой, кого ни разу не величали Королем Уолл-стрит. Зачем играть в такие игры? Зачем, в

частности, бросать вызов Мериуэзеру, а не любому другому, не столь видному члену правления?

Это выглядело как приступ полного безумия. Мериуэзер был королем игры, чемпионом покера

лжецов на торговом этаже Salomon Brothers.

С другой стороны, каждому в торговом зале известно, что такие, как Гутфренд, люди из