Omenus - Майкл Льюис

любить его.

«Кем. я хочу быть, когда стану взрослым». Семилетний школьник из Миннесоты, март

1985 г.

Зимой 1984 года я жил в Лондоне, готовился к защите диплома на степень мастера

экономики в Лондонской школе экономики и вдруг получил приглашение на обед к королеве-

матери. Приглашение пришло через мою дальнюю кузину, которая за несколько лет до этого

каким-то невероятным образом выскочила замуж за германского барона. Я не принадлежал к

тому кругу людей, которых регулярно приглашают на обед в Сент-Джеймсский дворец, зато

баронесса, к счастью, была из них. Я одолжил смокинг, бабочку, сел в метро и отправился. Это

было первое приключение в цепи невероятных событий, которые завершились предложением

работать на Salomon Brothers.

Вместо обещанного обеда с королевской семьей нам подсунули благотворительный обед

с целью собрать деньги для благотворительных фондов с почти восьми сотен страховых

агентов. Нас рассадили в тяжелых креслах черного дерева в громадном зале приемов, устланном винного цвета ковром. Со стен, как зрители в классическом театре, глядели

почерневшие от времени портреты королевской семьи. Так уж случилось, что в этом гигантском

зале оказались и двое из директоров Salomon Brothers. Узнал я об этом только потому, что

волею судьбы меня посадили между их женами.

Когда нам надоело оглядываться по сторонам в надежде увидеть кого-либо из

королевской семьи, жена старшего из этих директоров, американка, взяла управление обедом в

свои опытные ручки. Узнав, что я заканчиваю учебу и мечтаю о работе в инвестиционном банке, она устроила мне настоящее собеседование. Меня подкалывали, вышучивали, обсмеивали и

выбивали из колеи почти целый час, и, только насытив свою любознательность, она оставила

меня в покое. Тщательно изучив все мои достижения за 24 года жизни, она спросила - почему же

я не хочу работать на Salomon Brothers?

Я пытался сохранять спокойствие. Я боялся, что, если проявлю чрезмерный энтузиазм, милая женщина догадается, что сделала ужасную ошибку. Незадолго перед тем я прочитал

ставшее легендарным высказывание Джона Гутфренда, что на торговой площадке Salomon Brothers может преуспеть только тот, кто «каждое утро просыпается с готовностью загрызть

медведя». Я сказал, что такая жизнь кажется мне не слишком привлекательной. Я рассказал ей, какой мне видится жизнь в инвестиционном-банке. (Описание включало большой офис с

громадными окнами, хорошенькую секретаршу, щедрую оплату представительских расходов и

постоянное общение с капитанами индустрии. Такая работа и в самом деле есть, в том числе у

Salomon Brothers, но уважением она не пользуется. Это так называемые «корпоративные

финансы». Это совсем не то, что живая торговля ценными бумагами, хотя инвестиционные банки

занимаются и тем и другим. Торговая площадка Гутфренда, где покупают и продают акции и

облигации, - это центр бурной и суматошливой жизни, где рискуют и делают деньги. У торговцев

не бывает секретарш, офисов, и они никогда не встречаются с руководителями компаний.

Отделение корпоративных финансов, помогающее получать кредиты корпорациям и

правительствам, которых здесь называют клиентами, - это, напротив, крайне малолюдное и

почти стерильное пространство. Поскольку здесь не приходится рисковать деньгами, тех, кто

занимается корпоративными финансами, торговцы считают паразитами. Но если отойти от

звероватых стандартов Уолл-стрит, отделение корпоративных финансов - это те же джунгли, где

царят хищные и алчные самцы.)

Дама из Salomon в недобром молчании выслушала мои излияния и, тяжело вздохнув, сообщила: в корпоративных финансах за убогое жалованье работают тщательно прилизанные, лишенные всякой самостоятельности хлюпики. Вы мужчина или нет? Где ваш задор? Вы в самом

деле хотите целыми днями протирать штаны, в конторе? Вас что, в детстве пыльным мешком

ударили?

Она явно не ожидала от меня ответа. Она предпочитала вопросы. Поэтому я тоже

спросил, уполномочена ли она предложить мне работу. На этом вопрос о моей мужественности

был оставлен, и меня заверили, что когда она вернется домой, то сделает так, что ее муж об

этом позаботится.

В конце обеда 84-летняя королева-мать проковыляла к выходу. Мы - восемьсот страховых

агентов, двое боссов компании Salomon Brothers, их жены и я - застыли в почтительном

молчании, ожидая, пока она добредет до служебной двери - так мне сначала показалось. Потом