Omenus - Майкл Льюис

в задних рядах резко повысилась. Но своим в их компании я не был никогда.

Самым большим исключением были, видимо, японцы. На японцах рушилась любая

попытка классификации нашей аудитории. Их было шестеро, все сидели в переднем ряду и

спали. Головы клонились то взад, то вперед, а порой прямо ложились на плечо. Так что было бы

трудно доказать, что это они так слушают, прикрыв глаза, как принято у японских дельцов.

Самым милосердным объяснением этой редкостной апатии было бы предположение, что они ни

слова не знали по-английски. Но поскольку они никогда не общались с посторонними, нельзя

было с уверенностью судить об их знании языка или мотивах поведения. Их старшего звали

Йоши. Каждый день утром и в начале послеобеденных занятий задние ряды держали пари, через сколько минут Йоши заснет. Им нравилось думать, что в его поведении есть сознательный

вызов. Йоши был их героем. Всякий раз как он, заснув, клонился вперед, сзади раздавался

возглас одобрения, не только относившийся к выигранным деньгам, но и выражавший уважение

к тому, кто имеет мужество открыто спать в переднем ряду.

Японцы были защищенным видом, и думаю, что они знали об этом. Благодаря

положительному сальдо внешней торговли их страна скопила невероятную кучу долларов. Если

бы удалось перегнать эти доллары из Токио назад - в облигации Правительства США и другие

ценные бумаги, можно было бы заработать массу денег. Фирма Salomon пыталась расширить

операции своего отделения в Токио, для чего нужно было привлечь к делу знающих местных

жителей. Но здесь-то и крылась западня. Японцы предпочитают всю свою жизнь работать на

одну японскую компанию, и те, которые поумнее, обычно ни за что не соблазнятся работой на

американскую фирму. Присоединяясь к Salomon Brothers, они меняли суши и гарантированную

пожизненную занятость на чизбургеры и проблемы американских специалистов, а это мало кого

могло привлечь. Те редкие японцы, которых Salomon удавалось сдвинуть с места, ценились на

вес золота, и относились к ним бережно, как к полученному в наследство китайскому фарфору.

Выступавшие перед нами маклеры позволяли себе разве что намеки на свое неодобрение в

адрес японцев. К тому же в Salomon Brothers, предельно равнодушной ко всем разновидностям

чужеземных культур, были странным образом уверены, что японцы - другие. И нельзя сказать, чтобы отчетливо понимали, чем таким они могут отличаться. У них могли быть вдавленные носы

и при встрече они бы приветствовали друг друга по-масонски - и все сочли бы это нормальным.

Но в конечном счете японцы оказались всего лишь скромной аномалией. Тон в классе

задавала задняя скамья, действовавшая как единое, неделимое и невероятно шумное целое.

Эти люди всегда - ради чувства безопасности и комфорта - перемещались гурьбой: в класс для

занятий утром и после ланча, и на торговый этаж в конце занятий, а поздним вечером в клуб, и

наутро опять в класс. Их объединяли симпатии и антипатии. Любимых своих лекторов они

приветствовали стоя, бурно размахивая руками в дальнем конце класса.

Сейчас они от всего сердца восторженно салютовали человеку, стоявшему у классной

доски. Он запнулся, как если бы вдруг утерял мысль, что было ему несвойственно.

- Знаете ли, - произнес он после минутной паузы, - вы воображаете о себе, что вы

первоклассные вонючки, но когда попадете на торговую площадку, то окажетесь в самом низу.

Было ли это действительно необходимо? Он так удачно попал в яблочко со своим

рассказом о том, чего больше всего хотелось услышать хулиганам: быть победителем в Salomon

- это то же самое, что быть главным самцом в джунглях. Теперь он решил им отомстить и

сообщил хулиганам то, чего они знать не хотели: в джунглях их природные таланты не стоят ни

гроша. Я обернулся, ожидая увидеть град комков из жеваной бумаги. Никакой реакции. Лектор

идеально выбрал момент для откровенного признания. Головы заднескамеечников кивнули в

знак согласия. Похоже, они решили, что это замечание относится к тем, кто сидел впереди.

В любом случае здесь лектор был не прав. На торговом этаже жизнь неудачника коротка -

всего пару месяцев. Продолжительность жизни тех, кто торгует облигациями, как у собак: год на

торговом этаже идет за семь в любой другой корпорации. В конце первого года работы маклер

уже фигура. Кого интересуют должности? Вся прелесть торговой площадки в том, что там ничего