Omenus - Майкл Льюис

Древнего Китая, и он взглянул на меня с изумлением, как будто я пытался его одурачить, внушив

мысль, что китаезы могут что-то понимать в военном деле.

Когда деньги уходят с торгового этажа, там начинается что-то вроде игры в «музыкальные

стулья». Музыка замолкает, и те счастливцы, которым удалось сразу занять свой стул, могут

развлекаться, наблюдая, как прочие сражаются за оставшиеся места. Все мысли о росте и

процветании фирмы ушли. На повестке дня - самосохранение. Самым популярным делается

вопрос: кто вылетает следующим?

Продавец клянет маклеров, а те - продавца. Маклеры хотят знать, почему мы не смогли

впарить эти облигации безмозглым европейским инвесторам. Продавца интересует, почему

нельзя было найти менее жуткие облигации. Один маклер, безуспешно пытавшийся сбагрить

моему клиенту разорительные облигации стиля AT & Т, заявил мне, что я больше должен

заботиться об общих интересах. Меня так и подмывало ответить ему вопросом: «Общих - это

чьих?» Я, может, и мог бы продать его облигации и спасти на этом кое-какие деньги, но мне

пришлось бы заплатить отношениями с клиентом. В редкие моменты откровенности я советовал

маклерам самим платить за собственные ошибки, и это было не морализаторство, а чисто

деловое суждение. На мой взгляд, решить проблему застрявших облигаций типа AT & Т можно

было одним путем: не впихивать их в портфели моих клиентов, а для начала выставить за дверь

маклеров, которые повесили их на фирму. Маклеры, естественно, были со мной не согласны.

Ясно как божий день, что главной причиной неприятностей Salomon Brothers было дурное

управление, а рыночные обстоятельства только усугубили эту проблему. Временами казалось, что мы вообще оставлены без руководства. Никто не вмешивался, чтобы прекратить внутренние

склоки; никто не задавал направление; никто не пытался остановить чрезмерно быстрый рост; никто не брал на себя принятие трудных решений, которые обязательны не только в армии, но и

в бизнесе.

На торговом этаже случился странный обмен позициями, и он делался тем нагляднее, чем

настойчивее руководство уклонялось от понимания ситуации.

Любая хрюшка лучше понимала проблемы нашего бизнеса, чем наши генералы. Обычный

продавец день-деньской вел телефонные переговоры с нашими кормильцами - европейскими

институциональными инвесторами. И в декабре 1986 года продавцы услышали новые интонации

в голосе своих клиентов и заметили изменения, к которым руководство оставалось слепым и

глухим.

Во-первых, у инвесторов накопилось раздражение от нахрапистой безответственности в

отношениях к клиентам, которую проявляли Salomon Brothers и другие американские

инвестиционные банки. Люди, контролировавшие гигантские денежные средства (французские и

немецкие инвесторы, например), отказывались покупать у нас нужные им акции и облигации.

«Вы должны понять, - объяснила мне однажды потерявшая терпение французская дама, принявшая решение больше не иметь дел с нами, - мы устали от того, что нас постоянно грабят

Drexel Burnham, и Goldman Sachs, и Salomon Brothers, и все остальные американцы».

Существует или существовало фундаментальное различие между европейскими и

американскими институциональными инвесторами. Это различие известно каждому нью-

йоркскому маклеру, которому случилось хоть недолго поработать в Лондоне. В Америке

инвестиционные банки - это традиционная, устойчивая олигополия. За право вести операции по

привлечению капитала конкурирует считанное число «именитых» инвестиционных банков.

Американские инвесторы (те, кто ссужает деньги) привыкли думать, что они могут иметь дело

только с горсткой крупных инвестиционных банков. Так что в целом интересы кредиторов в Нью-

Йорке находятся на заднем плане по сравнению с интересами корпоративных заемщиков. Там

судьба акций и облигаций зависит не от того, хотят ли их купить инвесторы (кредиторы), а от

того, нуждаются ли заемщики в деньгах.

Никогда не мог понять, почему так происходит. Я имею в виду, что было бы логично, если

бы посредники так же тиранили и грабили заемщиков, как и кредиторов. Но этого не происходит.

Уолл-стритовские олигополисты, которые сурово обдирают кредиторов, не позволяют себе

такого же отношения к заемщикам. Может, дело в том, что последние достаточно ловки и

сталкивают между собой интересы небольшой группки инвестиционных банков, а может, они