Неизв. - Заир

Полицейские, которые были ненамного старше представителей "племени", промолчали.

- Знаете, чего бы мне хотелось? - услышал я голос Михаила, который был скрыт от меня полками. - Поменять местами ярлыки на всех этих упаковках. Люди бы тогда растерялись вконец: не знали бы, в каком виде употреблять - варить или жарить, охлаждать или разогревать. Ведь теперь, если не прочтешь инструкцию, не приготовишь себе поесть - инстинкт утрачен.

До сих пор все изъяснялись на чистейшем французском языке, и услышав, что Михаил говорит с акцентом, полицейские насторожились.

- Предъявите документы, - сказал один из них.

- Он со мной.

Слова эти вырвались у меня будто сами собой, хоть я и сознавал, что это может сулить новый скандал. Полицейский перевел взгляд на меня:

- Я не к вам обращаюсь. Но раз уж вы вмешались и пришли сюда с этой группой, то, надеюсь, сумеете удостоверить свою личность. И объяснить, на каком основании покупаете водку людям, которые вдвое моложе вас.

Я бы мог сослаться на то, что нигде не сказано о необходимости повсюду носить с собой документы. Но подумал, а есть ли у Михаила, рядом с которым уже стоял второй полицейский, вид на жительство? Что вообще я знаю о нем, помимо историй про "голос" и эпилепсию? И что будет, если напряженная ситуация спровоцирует очередной припадок?

Я достал из кармана автомобильные права.

, - Так вы...

- Он самый.

- Я вас узнал. Читал одну из ваших книг. Но это еще не повод нарушать закон.

Услыхав, что передо мной - мой читатель, я растерялся вконец. Вот он стоит - молодой, бритоголовый парень в униформе - пусть и совсем другой, нежели та, которую носят мои спутники, чтобы узнавать своих. Может быть, и он когда-то мечтал обрести свободу быть не таким, как все, поступать не так, как все, бросать вызов властям - но тонко, почти незаметно, не давая формального повода загрести себя в каталажку. Однако, должно быть, отец не оставил ему выбора, должно быть, есть семья, которую надо поддерживать, или по крайней мере - боязнь шагнуть за грань хорошо знакомого мира.

- Я не нарушал закон, - ответил я как можно более миролюбиво. - Ни я, и ни кто другой. Ну, разве что кассиру или вот этой даме, покупавшей сигареты, захотелось пожаловаться на что-нибудь.

Но когда я обернулся, дамы, говорившей о богеме, дамы, предрекавшей трагедию, которая должна вот-вот случиться, дамы, без сомнения добропорядочной, уже не было. Можно не сомневаться, что завтра она расскажет соседкам о том, как благодаря ей была пресечена попытка ограбления.

- У меня претензий нет, - заявил кассир, угодив в ловушку современного мира, где можно вопить и горланить, но при этом не нарушать закон.

- Это ваша водка?

Я кивнул. Полицейские видели, что мои спутники пьяны, но не желали раздувать дело в ситуации, ни для кого не представлявшей угрозы.

- Мир без дураков станет хаосом! - раздался голос юнца в коже. - Вместо безработных появится избыток рабочих мест, а работать будет некому!

- Ну, хватит!

Это прозвучало у меня с неожиданной властностью и решительностью.

- Помолчите, вы все!

И, к моему удивлению, воцарилась тишина. Внутренне кипя от негодования, я продолжал разговаривать с полицейскими так, словно не было никого на свете спокойней меня.

- Если бы они представляли опасность, то не нарывались бы.

Полицейский обернулся к хозяину:

- Если понадобимся, мы здесь, поблизости.

А прежде чем выйти на улицу, сказал, обращаясь к своему напарнику, но так, что голос его раздался на весь магазин:

- Обожаю дураков: если бы не они, мы сейчас могли бы столкнуться с бандой налетчиков.

- Ты прав, - ответил тот. - Дураки развлекают нас, а опасности не представляют.

Оба козырнули и удалились.

***

При выходе из магазина я умудрился уронить бутылки. Одна, впрочем, как-то уцелела и сейчас же пошла вкруговую. По тому, как пили мои спутники, я понял, что они тоже испугались - и не меньше, чем я. Вся разница была в том, что, почувствовав опасность, они бросились в атаку.

- Мне чего-то не по себе, - сказал Михаил одному из них. - Пошли отсюда.

Я не знал, что значат эти слова: разойтись по домам? Разъехаться по своим городам? Или каждый вернется под свой мост? Никто не спросил меня, уйду ли я "отсюда", так что я по-прежнему сопровождал их. Меня встревожила фраза насчет того, что "не по себе", - мы ведь еще не успели поговорить о поездке в Центральную Азию. Может, стоило бы откланяться? Или следует идти до конца и своими глазами увидеть, куда уйдут они "отсюда"? Еще я отметил про себя, что мне не скучно и что я был бы не прочь соблазнить девушку в обличье вампира.