Неизв. - Заир

- Котов и столбов?

- Видите, вы и не знаете. Вы не придаете значения деньгам. Так вот, там выгравировано четыре кота и одиннадцать столбов света.

Я мысленно пообещал себе, что, как только мне в руки попадет бумажка в десять долларов, я обязательно проверю.

- Наркотики у вас в ходу?

- Бывает, но редко. Спиртное - чаще. Наркотики - не наш стиль. Это - черта вашего поколения, правда ведь? Моя мать, например, законченная наркоманка, только она не колется и не нюхает, а готовит обед для нашей семьи, или исступленно наводит порядок в доме, или волнуется из-за меня. Когда у моего отца что-то не ладится на работе, она переживает из-за него. Можете себе представить? С ума сходит из-за меня, из-за моих братьев, из-за всего на свете! Мне приходится так напрягаться, чтобы делать вид, будто у меня все и всегда распрекрасно, что я предпочитаю уходить из дому.

Ну, вот вам и очередная личная история.

- Разве не то же самое было с вашей женой? - спросил белокурый юноша с колечком на веке. - Она ведь тоже ушла из дому? Ей тоже приходилось притворяться, что все хорошо?

Неужели Эстер и кому-нибудь из этих юнцов дала лоскут гимнастерки в запекшейся крови?

- Она тоже страдала! - расхохоталась Лукреция. - А теперь, насколько нам известно, больше не страдает. Вот это - настоящая отвага!

- А что же здесь делала моя жена?

- Сопровождала монгола, распространявшего очень странные идеи о любви - мы только сейчас начинаем их понимать толком. Расспрашивала. Рассказывала о себе. А в один прекрасный день - прекратила. Заявила, что устала жаловаться. Мы предлагали ей все бросить и присоединиться к нам - мы собирались тогда в Северную Африку. Она поблагодарила, объяснила, что у нее другие планы и что поедет в другую сторону.

- А ты не читал его новую книгу? - спросила его Анастасия.

- Нет, мне не интересно. Говорят, она чересчур романтична. Ну так что, когда ж мы купим зелья?

***

Прохожие расступались перед нами, словно мы были самураями, ворвавшимися в деревню, бандитами, нагрянувшими в городок на Дальнем Западе, варварами, вторгшимися в Рим. Хотя никто из ватаги никому не угрожал, никого не задевал, агрессивность сквозила во всем их облике - в манере одеваться, в пирсинге, в громких голосах. Они были другими. Мы дошли наконец до винного магазина и, вселяя в меня тревогу и смущение, вломились туда всей толпой и принялись шарить на полках.

Кого из них я знал? - Одного Михаила: да и то - можно ли было поручиться, что он рассказал мне правду о себе? А если они что-нибудь стащат? А если у кого-то из них припрятано оружие? Я ведь вошел вместе с ними - не придется ли, как самому старшему, отвечать за них?

Кассир беспрестанно поглядывал в зеркало, помещенное на потолке небольшого торгового зала. Мои спутники, видя его озабоченность, вели себя буйно. Атмосфера сгущалась. Я быстро купил три бутылки водки и поспешил к выходу.

Женщина, расплачивавшаяся за пачку сигарет, заметила, что и в ее времена бывали в Париже богемные артисты и художники, однако не носились по нему банды юнцов, угрожая всем и каждому. А потом посоветовала кассиру вызвать полицию.

- Я уверена, что вот-вот случится что-нибудь нехорошее, - добавила она вполголоса.

Кассир был явно перепуган этим нашествием на свой маленький мир, выстроенный ценой многих усилий и лишений, - на свой магазинчик, где, должно быть, утром обслуживал покупателей сын, днем - жена, а сам он - по вечерам. Он сделал покупательнице знак, и я понял, что полицию он уже вызвал.

Я ненавижу соваться не в свое дело и лезть, куда не просят. Но трусость проявлять не люблю - каждый раз, как это случается, я на неделю теряю самоуважение.

- Не беспокойтесь... Но было уже поздно.

Появились двое полицейских, но ватага людей, одетых как инопланетяне, не обратила на них никакого внимания, ибо привыкла дразнить блюстителей существующего порядка. Все это они уже проделывали много раз. И знали, что не совершили никакого преступления - ну, разве что не соблюдали законов моды, но ведь мода - штука переменчивая. Думаю, что им все же стало не по себе, но они никак этого не показали и продолжали вопить на весь магазин.

- Однажды я услышала от одного комедианта: "Все дураки должны записать в свое удостоверение личности, что они - дураки", - сказала Анастасия, обращаясь ко всем сразу. - И тогда сразу будет понятно, с кем имеешь дело.

- Дураки и в самом деле представляют собой опасность для общества, - ответила девушка с ангельской наружностью и в костюме вампира - та самая, что просвещала меня насчет десятидолларовых купюр. - Раз в год они должны проходить проверку и получать лицензию на право ходить по улицам, как автомобилисты получают права.