Admin - o a8f4e5e3a1273b3b

Я брал бумажку двумя пальцами и выходил в столовую. Дед ходил по дому в трусах, устало передвигая волосатые ноги с квадратными гладиаторскими икрами, ноги

отставного полковника, ноги, сформированные на плацу.

- Дед, - миролюбиво говорил я, потрясая бумажкой, - опять? Что это еще за Инесса?

У деда багровела лысина, и он напряженно-спокойно отвечал:

- Это внучка моего сослуживца. Хорошая девочка, из хорошей семьи. Почему б тебе не

позвонить?

- Дед, опомнись! Ну, позвоню. И что я скажу?

- Не прикидывайся, - строго отвечал дед. - Я не вечный, баба - тоже. Мне надо знать, что

вы с Маргаритой устроены, тогда я умру спокойно. А ты, вероятно, забываешь, что на тебе

Маргарита!

О том, что на мне Маргарита, я помнил всегда. Я оборачивался и находил ее тихий

бирюзовый взгляд. Я ей подмигивал, и она энергично моргала мне обоими глазами, одним

у нее пока не получалось.

Дед давно вышел в отставку, но все преподавал в военном училище, потому что он меня

еще «не поднял». Всю жизнь они с бабой кого-нибудь «поднимали» - то маму, то, после ее

смерти, нас с Иркой. Теперь вот они поднимали Маргариту, хотя, конечно, подразумевалось, что процесс поднимания Маргариты не будет ими завершен в силу

естественных возрастных причин, и что эта миссия будет переложена на мои плечи, к тому

времени - так предполагалось - уже достаточно «поднятые». Имелась в виду приличная, хорошо оплачиваемая работа и «хорошая семья», в которую нас с Маргаритой необходимо

пристроить путем моей удачной женитьбы. Чтобы иметь возможность умереть спокойно.

Баба тоже занималась этой проблемой, даже более деятельно, чем дед. Однажды я

застал дома незнакомую девушку, баба ее поила чаем, и та старательно пила этот чай. И

ждала меня. И я пришел. Смотрю - девушка сидит, ничего, полненькая, симпатичная, глаза

большие. Ну что я ей? Что она мне?

...Вчера на привычном месте, привычно прижатая будильником, меня ждала новая

кандидатура. Не подходя к столу, я разделся, натянул домашнее - тренировочные брюки, еще со школьных уроков физкультуры, и старый свитер с латками на локтях. И только

потом, вздохнув, заглянул в бумажку. Там было написано: «Иван Сергеевич - 38-87-90».

Впервые я почувствовал интерес к бумажной кандидатуре. Я выглянул в столовую и

спросил:

- Дед, что - хорошая девочка этот Иван Сергеевич?

Дед сложил газету и снял очки.

- Вот что, сынка, - сказал он, - я уже звонил и обо всем договорился. Им нужен юрист.

Завтра к десяти явишься к нему, к этому Ивану Сергеевичу. Будешь работать по-

человечески.

- Я не безработный, - тихо сказал я.

- Хватит. Я вижу, в кого ты превратился. Не спишь, не ешь, похудел как черт, вчера

ночью кричал...

- Мне снилось, что ты меня замуж выдаешь.

- Дуся! - крикнул дед, побагровев.

И тогда из кухни выкатилась тяжелая артиллерия.

- Санечка, - умоляюще проговорила баба, - это прекрасная спокойная должность - юрист

в тресте «Метростроя». Оклад сто сорок плюс тридцать процентов премиальных каждый

месяц.

- Нет, - сказал я.

- В Москву будешь ездить, даже за границу, ты же знаешь, мы в Венгрии метро строим.

Бесплатный проезд по железной дороге.

- Нет! - сказал я.

Дед отшвырнул газету, вскочил и заходил по комнате, яростно сжимая и разжимая

крепкие волосатые кулаки.

- Ты знаешь, Дуся, как у них называется машина, которая возит пострадавших? -

спросил он на ходу и выкрикнул победно: - Труповоз!..

Баба ахнула, но деду этого показалось мало.

- Он, именно он должен разгребать помои общества! Кончится тем, что какой-нибудь

бандит надерет ему уши. Нашел призвание! Целыми днями только и слышишь об

ограблениях и убийствах.

- Коля, здесь ребенок! - напомнила баба.

- Подумаешь, вчера он этому ребенку объяснял, что такое судебно-медицинская

экспертиза! - и дед грозно остановился передо мной, и жестом пророка ткнул пальцем в

угол, где в кресле с ногами сидела Маргарита и мерцала своими кошачьими глазами.

- Деду-усь, - певуче протянула она, - а знаешь, как интересно.

Но дед, не снимая указующего перста с Маргариты в кресле, выставил вперед свою ногу

старого гладиатора и сказал патетически:

- Его убьют в перестрелке, Дуся. Ему плевать, что станет с ребенком.

Я нервно расхохотался и ушел к себе, хлопнув дверью. Походил по комнате, посвистел, глянул на Иркину фотографию за стеклом книжной полки. Я люблю смотреть на эту

фотографию, она меня успокаивает. Ирка снята на пляже. Стоит веселая, обмотанная