Unknown - oruzheinik-2

— А все остальные? — прищурился как обычно недоверчивый Загребельный.

— Да к тому времени технопарк уже почти опустел. Кто же тут сидеть станет, а главное для чего? Все оборонные заказы вон, Курчатовцам перекинули, или как их стали величать, Институту инновационных и термоядерных исследований.— При этих словах Ипатич кивнул в сторону центра города, где очевидно и располагалось данное научное учреждение.— А нас прикрыли. Вот народ и разъехался, к семьям, знаете ли, в Москву.

— А вы почему остались? — тихо спросила Лиза, и я подумал, что она как-то сразу прониклась симпатией к этому человеку.

— А я, дочка, один,— старик тоже это почувствовал и благодарно улыбнулся девушке.— Жену еще в двухтысячном похоронил. Детей бог не дал. Так что работа — все что у меня осталось.

Все эти сентиментальные разговоры ничуть не зацепили подполковника ФСБ. Он уверенно и методично продолжал собирать всю возможную и невозможную информацию, выкачивая ее из нашего нового знакомого.

— Так вы, Даниил Ипатиевич говорите, что та парочка, которую мы все видели, это, как их там… нейтронные фантомы?

— Нейтринные,— поправил Загребельного ученый.

— Надо же, а выглядят как живые,— восхищенно воскликнул Мурат.— У меня глаз зоркий. Я их хорошо разглядел. Женщина красивая, высокая, черноволосая, а этот индюк возле нее противный такой, наглый, и окурок прямо на землю бросил.

— А-а-а, понимаю,— закивал головой старик.— Это вы, наверное, Аллочку Понамареву видели и профессора Ходульского. Имелась у них такая привычка, на крылечке покурить, на солнышке. Говорят, роман у них был, служебный. Хотя оба люди то семейные.

Не знаю как у кого, а у меня от слов Серебрянцева аж дыхание сперло. Просто чудо, настоящее чудо! Прошлое увидеть! Факт сам по себе невероятный, а если еще учесть, что зрелище выглядит не кином каким-нибудь по телевизору, а самой что ни на есть реальностью… Сразу защемило сердце. Подумалось, вот бы увидеть своих. Хоть на миг, хоть одним глазком. У меня ведь от них даже фотографии не осталось, ни от Олежки, ни от Машеньки. Вспомнив жену, я робко покосился на Лизу. Тут же почувствовал себя подлецом и предателем, причем по отношению к ним обеим. К жене это и дураку понятно почему, а вот к Лизе… С Лизой сложнее. Наверное, вина моя перед ней заключалась в знании, понимании того, что эта девочка никогда не заменит мне Машу.

Погруженный в свои мысли, я чуть не пропустил очень важную часть разговора. Блюмер подсел поближе к старику и стал донимать его всякими научными вопросами. Почувствовав родственную душу, Даниил Ипатич словно скинул десяток годков, воспрял духом, приободрился и из немногословного технаря превратился в профессионального лектора, такого каких когда-то взращивали в хорошо всем известном обществе «Знание».

Половины из беседы Блюмера с Серебрянцевым я не понял, все остальные слушатели и того меньше. Однако даже той информации, которую нам удалось выхватить в просветах меж мудреных научных определений хватило, чтобы от удивления открыть рот. Оказывается нейтринные фантомы возникали здесь не сами по себе. Они являлись побочным эффектом при работе той установки, которую в одиночку собрал младший научный сотрудник отдела квантовой радиофизики.

В этом месте рассказа я вдруг понял почему, пережив огненный катаклизм, Серебрянцев не ушел из города, не перебрался хотя бы в ту же самую Ильичевку. Он просто не смог все это бросить. Даниил Ипатич вдруг стал единовластным владельцем четырех корпусов до отказа набитых самым современным оборудованием. Все, к чему раньше его даже близко не подпускали, теперь оказалось доступным. В гениальной голове этого человека тут же всплыли все его старые гипотезы, теории и фантастические проекты, которые он так и не реализовал. И Серебрянцев решил: пусть все рушится, пусть весь мир летит в тартарары, пусть ему тоже суждено умереть, но напоследок он все же осуществит то, о чем мечтал всю свою жизнь, он откроет тайну мироздания. Цирк-зоопарк, тут мои губы дрогнули в едва различимой ухмылке, ни много ни мало, а тайну мироздания!

Конечно же, прежде всего ученый нуждался в энергии, в большом количестве энергии. Ипатич решил эту проблему очень незатейливо. Он просто построил собственный атомный реактор. Ядерный костер горел на заднем дворе института в железобетонной яме, заваленной плитами теплообменников и термоэмиссионных генераторов личной конструкции Серебрянцева.

Узнав об этом, мы все, не сговариваясь, покосились в сторону отдельно стоящего склада и примыкающих к нему хозяйственных построек. Старик заметил эти взгляды и улыбнулся, демонстрируя нам два ряда желтоватых, но на удивление целых зубов.