Петров Александр - Летящий с ангелом

Курьер к проходной завода привез чемодан с деньгами и новым договором. Я сел на машину и поехал на другой завод. Там я закупал кожаные куртки. На оптовом складе мне сказали, что сейчас цена пятьсот рублей. Но на следующий год они планируют закупать по восемьсот. Я им продал десять вагонов по тысяче, учитывая десятину наличными сразу. Они согласились. На заводе я купил по четыреста, с десятиной наличными сразу. Так, за один день я заработал несколько тысяч долларов лично, правда, с годовой отсрочкой получения. Фирме принес прибыли на полмиллиона «условных единиц», имеющих в этом мире безусловную власть.

Генеральный встретил меня с улыбкой. Он предложил мне сразу работать на высшем уровне и придвинул гору бумаги. Мне выделили кабинет. Там я пробежался по сводкам спроса и предложений и понял: одна наша фирма может заменить целое управление бывшего Госплана. Мы связывали торговыми нитями тысячи предприятий, брошенных в бурные воды стихии рынка. А стимул был простым и доступным, как дрын: наличные сразу — и в карман.

Рассказал о новой работе отцу Сергию. Он, конечно, немного расстроился, но потом сказал, что торговля всегда связана с обязательным стяжательством. Об этом еще препо­доб­ный Серафим говорил. Ну ничего, если мы будем брать деньги из мира и тратить на возрождение храмов, на милосердие, то дело лихое превратим в благое. Он так решил, и я смирился. Только просил его молитв.

Вечером после рабочего дня шел я домой через парк. Чтобы отогнать нежелательные помыслы, читал Иисусову молитву. Сначала она давалась с трудом, потом удалось сосредоточиться. Соединилась с дыханием, с ритмом шага, задышала, засверкала где-то глубоко в груди. Глаза автоматически скользили по траве, цветочным клумбам, елочкам. Благоухающая тишина природы соединилась с тишиной во мне. Навстречу прошла улыбающаяся беременная женщина, поглаживая большой живот. Молодой папа пронес на плечах маленькую потешную девочку. Пробежала мимо веселая собачка, виляя хвостом.

Вдруг меня будто облило светом. Я остановился и замер. В этот миг я любил всех. Перед моим мысленным взором пронеслись сотни лиц. Среди них были недоброжелатели. Но я всех любил, и никто не раздражал меня. Слезы заструились по моим щекам. С аллеи я свернул в заросли кустарника и пошел среди растений. Глаза видели тень, а свет продолжал сыпать вокруг, как сухой радужный дождь. Волны ароматов наплывали одна за другой. Время остановилось и растеклось в огромный океан. Молитва сама собой журчала во мне свежей родниковой струей. Я был абсолютно счастлив. За что, Господи! Я ведь никто, хуже всех. За что?

Понемногу эта светлая радость пошла на убыль. Словно ей вдогонку я стал поминать всех родичей и знакомых. Сначала перечислял имена живых. И снова убедился: не было у меня в тот миг врагов. Потом поминал покойных. Когда я произнес имя епископа Варсонофия, оно звонко и ярко полыхнуло, и я понял, что это он меня так славно утешил. В тот миг все «мои люди», все те, кого я поминал и любил, — будто обступили меня. Мне даже показалось, что мы идем в колонне крестного хода, плечом к плечу. А вместо парчовых хоругвей и деревянных икон сами святые окружили нас живьем и сопровождали, ослепляя сиянием своей небесной славы. За что, Господи!..

Остаток пути до дома я буквально плелся в полном изнеможении. Свет растаял, радость ушла — наступила вялая усталость. Дома я молчал. Говорить не было ни сил, ни желания. Мама немного обиделась. Света же только глянула на меня, сразу все поняла. Она позвала маму гулять, а я, оставшись один, рухнул на кровать и мгновенно заснул.

Всю ночь меня преследовал черный пес. С первых моих шагов по его району… О том, что он хозяин района, эти хилые двуногие даже не знали. Зато они платили ему дань. Раньше у него был хозяин. Он отобрал его из шести щенков за черную масть. Хозяин называл пса Рексом. В этом имени было что-то королевское. Но однажды хозяин пропал, а за Рексом пришел другой человек. Он пытался командовать и даже хотел надеть на него ошейник. Рекс предупредил чужака рычанием, но тот не послушался. Тогда Рекс полоснул его клыками по руке. По чуткому языку пса разлился солоноватый вкус человеческой крови. Он убежал и поселился на улице. С той минуты Рекс умер, и внутри его мощного тела с густой черной шерстью поселился Пес. В отличие от Рекса Пес не лаял. Обычно достаточно было его взгляда. Если кто не подчинялся, в ход шли острые клыки. Пес быстро завладел районом. Ему пришлось выдержать только два боя, из которых он вышел победителем. Отныне этот район его!