Неизвестно - Untitled.FR11.rtf5

— Он врет! — закричала Полякова слишком громко и торопливо, чтобы ее вос­клицание могло быть правдой.

— Я вру? — закричал Векшин. — А кто Выжигайлу охмурял, чтобы он денег дал? А в мэрии ты сказала, что здесь еще люди живут?!

— Трус! — заорала в ответ Полякова. — Слизняк!

Не хочу далее описывать эту тягостную сцену, из которой со всей очевиднос­тью явствовало, что Полякова не теряла времени в этом году.

Получив ссуду от господина Выжигайло, она через Векшина заплатила взятку в мэрии, и там оформили на ее имя приватизированную квартиру. Взамен Поля­кова должна была, нарушив долг супружества, выйти замуж за Векшина, а Выжи- гайле сдать в аренду пять комнат сроком на сорок лет под офис и склад.

Допрос, из которого всё выяснилось, длился долго, но Векшина больше не били, и он, вытер с лица кровь, приосанился и вновь приобрел, хотя и побитый, но все-таки депутатский вид.

— Сейчас уже поздно что-либо менять. — сказал он. — Вам, мужики, при­дется подыскать другое жилье.

И снова Петр Созонтович так посмотрел на него, что я уже испугался, состоит­ся ли наш совместный полет на Юпитер.

Однако Петр Созонтович сдержался.

Он накинул на плечи пиджак и объявил, что последние события вынуждают его, как главу администрации, ввести во вверенной квартире чрезвычайное поло­жение.

Векшина и Полякову он арестовывает.

— Не имеете права! — взволнованно закричал Векшин, и нос его вспотел от испуга. — Я депутат, я — лицо неприкосновенное !

Испугавшись, что Петр Созонтович вновь начнет избивать его, я решил раз­рядить обстановку и сказал, что, как человек, защищавший демократию на бар­рикадах в августе минувшего года, считаю возможным нарушение депутатского иммунитета в особых случаях.

— Вопрос в том, — сказал я, — является ли этот случай особым?

— Разумеется, случай особый! — вскричал Абрам Григорьевич Лупилин. — Чего вы говорите, молодой человек?! Какой же это еще случай, если по воле этой парочки мне негде будет жить?!

Петр Созонтович беспристрастно слушал наш разговор, а потом взял Векшина за шиворот.

— Пошли, — сказал он. — С этой стервой мы и без тебя разберемся. А таких депутатов, как ты, я, когда председателем исполкома работал, не только во мно­жественном числе, но и разных падежах видел.

И он вывел Векшина в коридор.

Однако пока он запирал чулан, Полякова воспользовалась ситуацией и усколь­знула в свою комнату, где и закрылась.

И напрасно Петр Созонтович уговаривал ее отдаться в руки властям добро­вольно, а иначе хуже будет.

Полякова дерзко отвечала ему:

— Очень надо тебе отдаваться, ты и денег таких не держал в руках, за которые я отдамся тебе!

Видя, что подобные высказывания Поляковой подрывают его авторитет, Петр Созонтович отступился.

Отдав мне указание нести охрану камеры Поляковой, он удалился в «Привати­зационный комитет», чтобы провести там заседание с Абрамом Григорьевичем.

— Смотрите в оба, молодой человек! — скрываясь за дверью комитета, ска­зал Лупилин.

— Ладно! — сказал я. — Посмотрю.

И тут же услышал голос Поляковой:

— Это ты, Феденька, охраняешь меня?

— Вообще-то, я. — подумав, ответил я.

— Хочешь зайти ко мне? — спросила Полякова. — Я открою тебе.

И я услышал, как она отодвигает щеколду.

— Нет! — ответил я. — Я не имею права открывать дверь. Идет заседание ко­митета, оно и решит вашу, Екатерина Ивановна, судьбу.

— Но мне скучно тут одной без тебя, Феденька! — жалобно проговорила По­лякова. — А потом ты что, позабыл разве, что я твоя жена? Ты собираешься ис­полнять свои супружеские обязанности?

— Не сейчас! — сказал я. — Всему свое время. Время исполнять супружеские обязанности и время сидеть в тюрьме.

— Но я хочу сейчас! Как ты не понимаешь этого?!

— А ты, Полякова, тоже не понимаешь и никогда не хотела понять, что если бы философия Духа стала бы философией не только Знания, но и Дела, тогда через разумное познание мы смогли бы управлять физиологическими процессами.

— Ты жуткий дурак, Федька! — сказала Полякова.

— Если и дурак, то не я, а Н.Ф. Федоров. — ответил я. — Это он открыл, что внутреннее сближение начинается в мысли.

— Это тот Н.Ф. Федоров, который из восьмой квартиры?

Я не стал отвечать на этот вопрос, потому что никогда не надо отвечать, когда над тобою насмехаются. Полякова прекрасно знала, что я говорю о Н.Ф. Федоро­ве не из восьмой квартиры, а о Н.Ф. Федорове из секретной комнаты, в которой инопланетяне оставляют мне гуманитарную помощь.