Unknown - ЕЕРОДИТЕЛИ

К чему лукавить?.. В первые дни нашей ссоры я еще тешила себя надеждой на примирение - и, бывало, часами бездумно паслась под окнами факультета, желая и боясь «случайной» встречи (дверь Владова кабинета с некоторых пор неизменно была заперта наглухо и на мой стук партизански молчала, даже если из-под нее пробивалась предательская полоска света!). Что ж, мое терпение было вознаграждено сторицей. В один волшебный зимний вечер, после полуторачасового ожидания промерзнув до костей, я, наконец, увидала то, чего никогда прежде не видывала - Влада в длиннополой шинели и каракулевой папахе, придающей его лицу что-то военное и чужое; величественно спустившись с оледенелого крыльца, он по-военному же размашисто, молча, с надменно сжатым ртом прошагал в мою сторону - и, грубо швырнув мне под ноги папку с дипломной работой, тяжелой маршевой походкой двинулся прочь.

А как раз накануне до меня дошла скабрезная сплетня о некоей Алисе - третьекурснице с платного отделения, стройной стильной брюнетке, ничуть не похожей на Анну и вдобавок стриженной под хищный черный ежик: дескать, накануне экзамена профессор подкатил к ней с очень конкретным предложением - которое, если верить слухам, звучало так: «Лучше уд в руке, чем «неуд» в зачетке, хе-хе»…

Идиотка! Идиотка!!! Я все еще не понимала. Мне так хотелось верить, что все это временно, что скоро все пройдет и мы заживем по-старому; иллюзии начали рассеиваться, когда я услышала от кого-то, что профессор Калмыков заснул на лекции - прямо посреди монотонной, тягучей, нескончаемой фразы, которая, очевидно, ввела в гипнотический транс его самого. Несколько дней спустя прозвенел очередной звоночек - печальная история о том, как ВэПэ, принимая у первокурсников экзамен, бессознательно, как бы машинально заполнял графы зачетного листа аккуратными неудами - и, когда несчастные студенты, заметив это, в панике завопили: - За что, Владимир Павлович?! - задумчиво ответствовал: - Все в наших руках…

Но окончательный удар я получила, ознакомившись с пометками, сделанными Владом на полях моей дипломной работы. Открыв папку, я обнаружила, что почерк его - когда-то столь энергичный, что зачетные книжки иных нерадивых студентов оказывались насквозь продраны размашистыми «удами», - ныне ужасающе изменился: буквы, выведенные неверной рукой, дрожат, строки подпрыгивают, а от слов кое-где остались лишь огрызки… Увы, все это бледнело перед кромешной жутью открытия, ожидающего меня впереди, - а именно: пометы Влада касались, в основном, тех глав, что были бездумно переписаны мною из его же диссертации, - однако профессор, мучимый коликами язвительной злобы, этого не замечал… Комментарии его, радующие поначалу не только едкостью, но и емкостью (« Бред !» « Тавтология !» « Масляное масло !»), становились с каждой страницей все интереснее морфологически (« Может, все-таки определимся с терминологией? » « Где же это вы вычитали такую чушь ?!»), а в финале «теоретической» части Влад уже откровенно паясничал: « Ну-с, и из какого же пальца мы высосали сей высокоумный окончательный вывод ?» - любопытствовал он, в упор не видя, что его ироническое «мы» отдает раздвоением личности (если только не манией величия - эдакое «мы, Николай Второй!»), - а пресловутый «вывод», в который он с таким сладострастием плюется желчью, из его же пальца и высосан - не знаю уж, из какого именно, но, судя по глумливому эпитету, из среднего…

Сенильный психоз. Синильная кислота, разъевшая наше счастье. А попросту - старческий маразм... Вот с тех-то пор я и стала избегать встреч, которые, знала я, все равно не принесут ничего, кроме лишней боли; и лишь изредка, стоя на трамвайной остановке или только подходя к ней, я еще издали замечала - или мне казалось?! - знакомую статную фигуру в каракулевой папахе. Но тогда я быстренько ныряла в дверь супермаркета или укрывалась за ближайшим тополем - и покидала свое убежище не раньше, чем трамвай, в конце концов прибывавший, с тихим позвякиванием удалялся, оставляя по себе пустоту. Столь же пусто было теперь и в моей душе, откуда я твердо решила изгнать любимый некогда образ.

2

Это произошло в начале декабря… Однажды вечером, когда тетя Зара ушла на дежурство, а Гарри, только-только отпустивший последнего клиента, мирно отдыхал с книжкой и коньячком в кресле-качалке, в дверь вдруг позвонили - и Гарри, нехотя открыв, увидел, что с порога ему ухмыляется долговязый Славка Семиведерников - «сосед сверху, парень примерно наших лет, считай друг детства». Ну, здорово, сосед! Что нужно? Соль, спички или пару яиц?.. Не то, не другое и не третье, ответил Славка, - он пришел по делу. Как «по делу»?.. По какому?.. А вот по какому: пусть старый друган по песочнице, чья слава громыхает на весь подъезд, поможет ему, Славке, расстаться, наконец, с тяжкой, опостылевшей, год от года все более изнурительной невинностью, - а, проще говоря, снимет венец безбрачия. Ведь это ему наверняка - раз плюнуть…