Unknown - ЕЕРОДИТЕЛИ

Эти смутные выкладки немало выручили меня на грянувшем вскоре судилище, где Калмыков, величественный и грозный, как Нептун, в своей язвительной манере пройдясь по «супернаивности» моих выводов, все же поставил меня в пример будущим коллегам, чьи дела, оказывается, шли и того хуже, - Эдичка жаловалась, что все никак не может систематизировать вселенский хаос разноречивых данных, ежедневно, ежечасно вываливаемых на нее говорливой пациенткой, а Санек запальчиво крикнул, что, мол, вообще сомневается в том, что его подопечный болен, зато с каждым днем все больше опасается «жидомасонов» и сионистского заговора, - и глянул на профессора с ненавистью. Ободренная тем, что единственная из всех сохранила лицо, я некстати расслабилась и переключилась на другое лицо, которое тоже не прочь была сохранить для себя - так оно меня интересовало; испытанный прием сработал моментально, подкинув прочную ассоциацию - яблоко «гольден», старое, лежалое, морщинистое, но еще вполне аппетитное; точно такое же я нынче утром обнаружила в холодильнике и кинула в сумку, чтобы съесть в перерыв, но теперь, не удержавшись от соблазна, украдкой извлекла жалкую копию на свет, чтобы сравнить с оригиналом, - на что последний, к моему стыду, отозвался сухим и крайне едким тоном:

- Вы проголодались? Кафе-бар «Ласточка», что за углом, работает круглосутошно …

Я испуганно спрятала плод обратно в сумку - и до самого конца собрания больше не высовывалась со своими научными изысканиями. Но что происходит? Как объяснить, что личность руководителя занимает меня куда больше, чем Ольгин психологический портрет? Неужели я до сих пор вижу в этом седом, костистом, занудном и не слишком-то доброжелательном старикане моего давнего друга - потерянного, но не забытого, виртуального, но - пусть он и не подозревает об этом - такого близкого?.. Неужели до сих пор тоскую по нему?.. Нет…

4

Зима всегда была для меня тяжелым временем: люди, и так-то не балующие внешними различиями, вдруг словно окукливаются, окончательно утрачивая индивидуальные признаки, их разномастные головы надежно прячутся под капюшонами, кепками, а то и шапками из натурального меха. Эти шапки, жутко неудобные на вид, я особенно не люблю, - против них никакое овеществление не помогает. Есть они, конечно, и у моих родителей - кажется, они называют их «колонок», - и подчас я глупейшим образом попадаю из-за них впросак.

Так случилось и на сей раз, когда в нашу дверь вдруг позвонили, и я, прошлепав к ней полусонная - прямо как была, в трусах и растянутой футболке, - углядела сквозь глазок мужскую фигуру в знакомом «колонке», из-под которого не менее знакомо поблескивали круглые очки. Решив, что папа, повидимому, забыл ключ, я поспешно впустила его в прихожую… и каков же был мой ужас, когда отец снял мокрую шапку, и на короткий страшный миг мне показалось, что его голова, много лет назад бесповоротно облысевшая, каким-то образом успела всего за одну ночь зарасти буйной рыжей курчавой шевелюрой!.. Лишь в следующую секунду, заметив у него в руке специфический чемоданчик, я сообразила, что это всего-навсего дядя Паша, сантехник из нашего ЖЭКа. Откуда он взялся? Мы его не вызывали. Недоразумение разъяснилось чуть позже, когда из спальни неохотно выползла заспанная мама. Оказывается, в ЖЭК позвонила от нашего имени соседка сверху, у которой с моим отцом, кажется, был неудачный роман: месть - кстати сказать, весьма изощренная - заключалась в непомерной скрупулезности специалиста, которому мы так и не смогли доказать, что произошла ошибка, и который еще добрых полчаса скитался по квартире, проповедуя нам осторожность и миллиметр за миллиметром прощупывая трубы в поисках несуществующей протечки.

«Колонковая» эпопея на этом, однако, не заканчивается… Часом позже я вновь увидела его на трамвайной остановке, куда присеменила с большим опозданием - задержал-таки, проклятый спец, а, кроме того, на дорогах в тот день стояла жуткая гололедица! - однако на сей раз шапке-обманщице не удалось ввести меня в заблуждение: слишком высокого роста был ее теперешний владелец, мой папа куда приземистее. Туда-сюда, туда-сюда, то и дело ежась, притоптывая ногами и потирая кожаной перчаткой покрасневший нос… бедняга, даже длинное драповое пальто его не греет; интересно, давно ли он дожидается? Если давно, то, может, не стоит рисковать, а лучше разок проехаться в ненавистном, вызывающем приступы клаустрофобии, зато надежном и теплом метро?.. Я вновь засеменила вперед, стараясь не поскользнуться, но вдруг застыла как вкопанная, поняв, что передо мной - не кто иной, как профессор Калмыков!..