Иртенина Наталья: Культурный слой

Зимой тут, конечно, декорации другие. Никаких теплых компаний, одна голая функциональность. И только для экстремалов.

Я нашел незанятую скамейку, вода здесь была по колено. Они все на разной глубине установлены, некоторые посуху, а на некоторые сядешь, одни глаза на поверхности останутся. Это для баскетболистов. Правда, намыливаться в таком положении не слишком удобно.

Кроме пива, в сервис входят одноразовая мочалка из дерюжки, обмылок, полотенце и один прыск дезодоранта на каждую подмышку.

Намылившись, я взял пиво, подставил лицо солнцу и обрадовался жизни. Все-таки согласитесь, не последнее это дело – уметь радоваться жизни, когда она еще не стала благоухающим садом или, на худой конец, бархатным моховым ковром, а напоминает пока что оазис меленькой плесени, случайно перенесенной на культурный слой. Ведь не в том фишка, что тебя обошла стороной глубинная суть смерденья и благоуханья и их мистической взаимосвязи. И даже не в том, что конституция гарантирует право каждого на ароматизацию себя, своих близких и жилища. Тем более не в обещаниях президента насчет скорого удвоения валового культурного продукта и доступности для каждого ароматического топлива. Она скорее в том, что ты молод, циничен и не веришь ни в конституцию, ни в мистические взаимосвязи, ни в то, что Цивилизация когда-нибудь придет на твою землю. Пророки и жрецы этой Цивилизации уже давно тут ходят, хлопают жабрами, но тебе до них нет никакого дела. Потому что ты знаешь секрет: благоухания на всех все равно не хватит. Цивилизация Золотого Треугольника не резиновая – на весь ареал не натянешь. Никто и стараться не будет. Это, видите ли, все слова, слова…

После второго пива мне стало совсем хорошо. Сижу, потихоньку смываю мыло, прислушиваюсь к разговорам вокруг. Из-за перегородки, из женского отделения визги летят. Слева на скамейках в хвост и в рыло поминают «бородатых», недавно оккупированных войсками Треугольника. Три столпа Цивилизации – юсы, юры и юды, по-простому – юшники, искали там, понятное дело, террористов и оружие. А нашли только несколько ящиков гвоздей и пустые стеклянные бутылки без всяких следов зажигательной смеси. Или хотя бы ингредиентов. Очень, по слухам, огорчились, но уходить с территории «бородатых» не захотели. Бутылки были сочтены угрозой свободному миру. С другого боку у меня трут языки о Крепость. «Откуда там слой, стены ж кругом». – «А ворота!» – «Ты видел, чтоб они когда открытые были?» – «Можно сходить, откроют. Они всех пускают». – «Слой там от древности должен был остаться». – «Я по радио слышал – дикая земля, никакого слоя». – «А чего они прячут за своими стенами?» – «Сами прячутся. Крест на себе ставят. В смысле как бы не живут уже на этом свете». – «Брехня. Я точно знаю. Они стерегут сокровище. Древнее. А на нашей территории вербуют новых сторожей. Зомбируют их, чтоб тайну никому не выболтали». – «Нет, это само сокровище зомбирует. Как его увидишь – все, абзац тебе». – «Как это?» – «Да так. Сокровище – чашка драгоценная. Просто из нее кой-чего дают похлебать». – «Не чашка, а Чаша. Понимал бы чего. Она золотая и камней с полпуда. Ее ни одна страховая контора не возьмется страховать». – «Нет, а все-таки, кто-нибудь видел хоть раз, чтоб туда въезжал культуровоз?» – «Говорят, Петрович хочет к ним послов заслать, контакт завязывать». – «Кой толк от этих попов? Слоя у них никакого. А если есть, то меньше нашего». – «А все-таки одна польза от батюшек есть. Крыс от них меньше становится». Это уже я фразу подкинул. Не утерпел. Или просто не успел заткнуть фонтан своему духу противоречия.

Мужики, те, что справа, и те, что слева, повернулись ко мне. Уставились так, будто я испортил воздух и громко об этом сообщил. Я понял, что поломал всем банный кайф и сейчас мне лучше, посыпав голову пеплом, по-тихому свалить. Негласные правила хорошего тона не позволяли заговаривать вслух о крысах. Тем более в общественном месте. В идеале тварей вообще лучше не замечать. Я лично знаю нескольких человек, которые выдрессировали себя так, что эта проблема для них больше не существует. Даже если крыса будет у них на носу танцевать.

Я встал и пошел вытираться. Все-таки хорошо, что я не успел с кляпом для моего противоречивого духа. Очень технично получилось. Вставить вовремя «гы-гы» в серьезный разговор одиноких извилин – это хоть и не искусство, но тоже иногда доставляет эстетическое удовольствие.

В раздевалке я получил свою одежду и строго отмеренную банщиком аэрозольную дозу остро-пахучего на каждую подмышку. В будке технического обслуживания скрипел насос. Доходяга-гастарбайтер, выпучив глаза, качал воду для джакузи. Через раскрытую дверь от него разило кислым потом, и я подумал, что взаимосвязь точно-таки имеется. Правда, ничего мистического я в ней не находил. Все мы по мере сил пыжимся наполнить свою жизнь благоуханьем и для этого каждый день разгребаем вонь в поте лица своего, сушим гуано, радуемся каждому новому культуровозу, увеличивающему наш культурный слой и приближающему, по слухам, к Ароматической эпохе…