Максимов Юрий: Предпоследнее дознание

- Где это ты так изгваздался? - удивилась девушка, - А платье-то принёс?

- Да. - кивнул вьетнамец.

Павел взял у него ношу и подошёл к пустующему шестому столу. Зашуршал пакет. Халл и Соня обступили его, все трое склонились, касаясь друг друга плечами.

Пауза.

- Эй. Это же другое платье.

- Да. - повторил Кване с убитым видом, - Прости, Паша, я на секунду оставил пакет и его уничтожил робот-уборщик. Прости меня. Я взял у мастера мерку и купил новое. Для запасного варианта. Прости...

Халл молча схватился за голову.

- Мужчины! - простонала Соня и обмякла в кресле.

Карев расхохотался и хлопнул Квана по плечу:

- Ну и дела! То-то будет смеху завтра! Только извини, старик, но третье платье я оплатить не смогу.

- Паша, я и не претендовал. Лишь бы ты не сердился...

- Расслабься. Это всего лишь платье. - и едва Павел произнёс эти слова, вдруг почувствовал себя легко-легко, будто отпустило что-то внутри, - Ох, поеду-ка я домой. Ещё успеем что-нибудь с Инной придумать до завтра. А это... хм, мне кажется, это точно не в её вкусе. Да и маловато будет. Соня, не хочешь примерить?

- Карев, ты с ума сошёл?

Кван покраснел. Халл засмеялся. Карев посмотрел за окно, где по голубому небу ползла чёрная точка чьего-то "прыгуна"...

Дело Феклиной (Чёрный снег)

- Если вы смотрите эту запись, значит, дело моей жизни осталось незавершённым. - пожилая женщина строго глядела с экрана. - Мне горько сознавать, что я так и не смогла найти подлинных единомышленников или учеников. С пониманием отношусь к тому, что мой сын не разделяет этих целей, однако не вижу другого выхода... - госпожа Феклина на миг запнулась и отступила к серой громадине камина. - ...кроме как поставить ему условием... Если Серёжа хочет получить наследство, он должен отыскать человека, который мог бы адекватно донести до сведения общественности собранные мною материалы. Прости, сынок, но я действительно не знаю, кому ещё это поручить.

Госпожа Феклина вопросительно посмотрела куда-то вправо, и запись прервалась.

-А что за материалы имеются в виду? - поинтересовался щеголеватый следователь с вздёрнутыми кончиками усов.

- Это касается темы диссертации моей клиентки. - уклончиво ответил нотариус Иваненко, и нервно поправил одинокую прядь волос на лысине. Вторжение усатого господина из Предпоследнего Дознания ему было крайне неприятно. Пусть представитель спецслужбы, пусть с ордером, а факт остаётся фактом: пришлось огласить завещание постороннему лицу, да к тому же до фактической смерти клиента. А теперь ещё и материалы...

- Я бы хотел взглянуть на них.

- Не вполне уверен, что ваш ордер даёт такие полномочия. - осторожно возразил нотариус, разглядывая бланк с характерной эмблемой - два синих треугольничка в круге. - Ведь Ольга Фёдоровна ещё даже не умерла... окончательно.

- Из четвёртой стадии комы никто не возвращается. - буднично ответил следователь, оглядывая аскетичное убранство офиса. - Вам, надеюсь, доводилось слышать о специфике нашей службы? Если сомневаетесь в моих полномочиях - проконсультируйтесь с начальством.

Начальство уже дало инструкции: оказать всяческое содействие. Вздохнув, Иваненко смирился с неизбежностью беспорядка. Что ж, отчего бы в этот слякотный ноябрьский день и впрямь не случиться какой-нибудь пакости?

Он отыскал формуляры в базе, вывел бланки, положил на стол:

- Заполните здесь и здесь, господин...

- Карев. - напомнил следователь, доставая из кармана пиджака серебряную ручку.

Пока он расписывался, Иваненко с кислой миной на лице открыл сейф. Нотариус был человеком педантичным, поэтому обстоятельства, вынуждавшие не только мириться с нарушением, но и самому его совершать, казались издёвкой судьбы.

- Вот и чудненько. - Карев поднялся и протянул руку за инофоконом. Отдавая холодный металлический шарик, Иваненко с удивлением подумал, что для следователя эта ситуация, как раз напротив, выражает привычный порядок. Так при столкновении двух разнонаправленных жизненных векторов, воплощение идеала одного неизбежно предполагает нарушение идеала другого...

По такой-то погоде - вещь вполне закономерная.

* * *

Свинцовое небо едва удерживалось от дождя, словно всматриваясь в бесчисленные точки аэромобилей-прыгунов, хаотично сновавших под низкими тучами. Мрачный, сырой мегаполис проплывал внизу вереницами стеклобетонных башен, разбавленных красно-желтыми кляксами деревьев, осыпающих на асфальт последние листья. Но в салоне прыгуна было сухо, тепло и светло, и накрытый промозглой осенью город за окном совсем не занимал следователя, - Павел Карев читал текст с экрана миникомпьютера-планшета.