Горшков Шарка - Репортёр

– Что тебе мешает начать новую жизнь? – немного успокоившись, спросила Марта. – Я не могу понять. У каждого из нас есть свое прошлое. Но надо жить сегодня, думать о том, что будет завтра. Разве не так? Что в этом плохого?

– Может, ты и права, – задумчиво ответил Алексей. – Наверное, я действительно застрял в своем прошлом. Стал калекой, вот как сейчас, когда не могу встать с постели. Но прошлое для меня – это моя точка опоры в нынешней жизни. Понимаешь? Моя опора. Потому что ни на что больше я не могу опереться. Это, если хочешь, мой способ выжить, остаться самим собой…

– Альйоша, зачем так сложно? Я помогу тебе жить по-другому. Ты будешь счастлив. Мы будем счастливы…

Он нежно обнял Марту.

– Я везде буду чужим… Конечно, можно жить, к чему-то приспособиться. Многие так и живут. Это их выбор. Этих людей нам нельзя судить. Значит, прошлое не имеет на них большого влияния. Оно не тяготит их, и они по-своему счастливы. Стряхнули с себя все неприятные воспоминания – и живут. Им так легче, и слава Богу. Зачем вспоминать то, что было? Прошлое действительно не вернешь. Но я не настолько рационален, чтобы подчинить свою память, приказать ей, заставить ее забыть свою родину и распахнуть для новой. Мое сердце похоронено там… Поэтому я везде буду чужим…

– А любовь ты можешь пустить в свое сердце? – тихо спросила Марта.

– Не понял, – не сразу отреагировал Алексей.

– Ты говоришь, что не можешь пустить в свое сердце новую родину. А любовь? Ее можешь пустить?

Алексей усмехнулся:

– Ты веришь в любовь?

– А ты нет? – Марта прижалась к нему.

– Я первый спросил.

– Вот первым и ответь.

Алексей задумался.

– Не то что не верю… Просто я, наверное, не знаю, что это такое. Любовь – это дар, особый дар, который дается человеку. А я, видать, его не достоин. Ни я по-настоящему никого не любил, ни меня. Хотя…

Он замолчал, задумавшись.

– Что ты хотел сказать? – тихо спросила Марта.

– Наверное, она все-таки есть.

– Далеко? – Марта уткнулась ему в плечо, пряча улыбку.

– У меня такое предчувствие, что где-то совсем рядом, – он тоже улыбнулся и прижал Марту еще крепче.

– У меня тоже. Тем более что совсем недавно ты уже говорил мне о любви. Ну, о том, что она есть. Даже с первого взгляда.

– Правда? – изумился Алексей. – Я нес такую чушь? И когда же?

– Говорю тебе: недавно. Просто ты не помнишь. Как и то, что я всегда была рядом…

16

Они ехали по живописной осенней дороге вдоль леса и тихой речушки. Равнина начинала переходить в холмы, сплошь укрытые золотой листвой растущих на них деревьях. С правой стороны блестела лента речки, то скрываясь, то вдруг выныривая из-за холмов. Аслан сидел за рулем, Алексей расположился рядом с ним на переднем сиденье, откинутом назад, чтобы заживающие ребра не ощущали нагрузки. Марта расположилась сзади, рассовав в багажник и возле себя сумки с продуктами и подарками, которые они везли в гости к ее бабушке, а также кофры с аппаратурой Алексея.

– Красивые места, – Аслан то и дело смотрел по сторонам, восторгаясь природой. – Тебе они ничего не напоминают?

– Я сам об этом только что подумал, – Алексей тоже не мог оторвать взгляда от чарующей красоты. – Чишки, Шалажи, Галашки… Были б эти холмы повыше – можно Беной вспомнить, Сержень-Юрт[34].

Марта тихо засмеялась:

– Какие смешные названия: Галашки, Шалажки…

– Не Шалажки, а Шалажи, – поправил ее Алексей. – Это во-первых. А во-вторых, наши названия ничуть не хуже ваших. Кстати, что это за речка? И куда мы едем?

– Бечва. А едем в Млин.

– Куда? – переспросил Алексей.

– Млин.

– Понятно. Мельница.

– Ano[35]. Это где делают муку, – повторила Марта. – Очень старый, но сохранился. Там всегда жили люди.

– Откуда такие познания? – Аслан взглянул на своего друга, не скрывая искреннего удивления. – На инязе мы с тобой, вроде, не учились.

– Там, где я живу, мельница – это тоже «млин»[36]. Так что, братишка, не удивляйся: у меня свой «иняз» – так сказать, по жизни. По судьбе. Млин он и в Африке будет «млин», если там будут жить хотя бы два украинца.

– «В Африке…», – повторил Аслан, не переставая смотреть по сторонам. – Знаешь, о чем я думаю? Давай купим тебе где-нибудь здесь домик! Не в Африке, а именно здесь. Совьешь свое гнездышко, будешь жить–поживать, добра наживать. Сколько можно быть перелетной птицей? Как думаешь?

– Думаю, что негоже орла сажать в клетку, – философски ответил Алексей, вполоборота глянув на Марту.

– Орел нашелся, – хмыкнул Аслан. – Марте кланяйся в ноги, что она такого «орла» не постеснялась к себе домой привести. Нашли б тебя полицейские, они крылья твои орлиные быстро подрезали б. Вместе с хвостом. Ты от темы не увиливай. Так как насчет домика на лоне природы? Кроме шуток.