Горшков Шарка - Репортёр

Алексей хотел сказать еще что-то, чтобы успокоить Марту, но та повернулась к нему и провела своей ладонью по его мокрым щекам.

– Обещаю, что утром побреюсь, – он хотел отшутиться, чтобы не говорить о том, что так волновало Марту. Но та все гладила и гладила его по щекам, шепча одно–единственное слово:

– Альйоша…

Алексей чувствовал биение ее сердца – учащенное, как при только что пережитом страхе.

Постепенно она начала успокаиваться. А потом, обняв Алексея, тихо уснула.

Когда они проснулись, Марта отдала Алексею всю силу своей нежности и женской ласки, чувствуя, что больше ничем не сможет прикоснуться к его оголенной страданиями душе…

15

Эта ночь окончательно сблизила Марту и Алексея. Все, что их разделяло до этого – неприязнь, недоверие, стеснительность – исчезло. Марцелы по-прежнему не было дома, она продолжала проводить время в кругу своих друзей и знакомых, поэтому Марта неотлучно находилась рядом с человеком, так неожиданно и странно наполнившим ее жизнь совершенно новыми чувствами, переживаниями и мыслями. Доктор Недамански, в очередной раз приехавший осмотреть Алексея, с удовлетворением констатировал заметное улучшение его самочувствия.

– Жалко будет расставаться с таким пациентом, – пошутил он. – Когда теперь увидимся? Ведь вы не забудете нас?

– Конечно, доктор, – улыбнулся в ответ Алексей, взглянув на Марту.

– Кстати, сестра Ковачова сказала мне, что вы собираетесь провести уикенд за городом. Думаю, что эта прогулка пойдет вам только на пользу. Разумеется, если не будет никаких новых приключений. Свежий воздух, природа… У нас красиво. Моравия[33] – это особый край. Так что поезжайте. Не будем спешить расставаться с вами. Так, пани Марта?

Тень смущения, пробежавшая по лицу Марты, не утаилась от доктора.

– Ну, конечно, не навсегда, – он поспешил успокоить ее, чувствуя уже некую особую привязанность Марты к Алексею. – Мы, чехи, в таких случаях говорим не «s bohem», а «na shledanou», то есть не «прощайте», а «до свидания». Кроме того, как раз вот с таких историй часто начинается большая дружба. Мне такие случаи известны. Причем, не из врачебной практики.

Выйдя проводить доктора, Марта больше ни о чем не стала его расспрашивать.

– Думаю, еще несколько дней – и ваш друг сможет спокойно обойтись без нашей помощи, доктор Недамански пожал ей руку, стоя возле своей «Шкоды». – А дальше…

Он взглянул на Марту, не выпуская руки.

– А дальше, милая Марта, диагноз ставят не врачи. Дальше вы должны понять своего друга сами. Понять, чем помочь ему. Это уже за гранью моей скромной компетенции хирурга. Человеческие отношения – настолько тонкая и деликатная материя, что со скальпелем туда не полезешь. Теперь нужно слушать свое сердце, оно все подскажет. И не обманет. Поверьте мне, вашему старому другу.

Возвратившись, Марта подошла к Алексею и присела рядом.

– Доктор говорит, что через несколько дней ты сможешь быть свободен.

– Я и так вполне свободен, – улыбнулся Алексей, глядя на озабоченную Марту.

– Ты понимаешь, о чем я. Ты сможешь встать и…

Она замолчала. Алексей понимал, что она хотела сказать. Он взял ее за руку, притянул к себе и нежно поцеловал.

– У меня такая работа, что я не могу сидеть на месте. Я – репортер, а репортер – это как волк, которого ноги кормят.

– Но даже волк имеет свой дом, свою семью, – прошептала Марта, чуть не плача. – Неужели тебе не хочется того же? Работа, работа… Я уже слышала это. Что у тебя есть, кроме твоей работы?

Алексей погладил Марту по голове.

– Ты молодая, красивая, живешь в такой же красивой стране… Зачем я тебе? Чтобы твои друзья смеялись? Скажут, ну и нашла себе «сокровище»! Долго, видать, искала, пока не нашла такое «счастье». Мы же с тобой не Отелло с Дездемоной? «Она его за муки полюбила, а он ее – за состраданье к ним»! Правда?

И рассмеялся, обняв Марту.

– Мне все равно, что будут говорить или думать другие, – она всхлипнула, не удержавшись от слез. – Неужели ты сможешь уйти? Вот так встать – и уйти… после всего…

– Зачем я тебе? – он все гладил ее. – Чужой, из далекой страны, побитый… Я даже не понимаю вашего языка. Помнишь, как ты пыталась объяснить мне, что такое «горький чай» и «черствый хлеб»? Помнишь?

Алексей засмеялся, а Марта расплакалась, держа его руку.

– Я все помню, – сквозь слезы сказала она. – Все… Я всегда была рядом с тобой. Только ты не замечал. Не видел. Или забыл. Но я всегда была рядом. Даже там, где… Где было страшно… И все помню…