Горшков Шарка - Репортёр

Бабушка Марты действительно обрадовалась, когда к ней в дом вошли Алексей и Аслан, по–прежнему сопровождаемые Азором. Надев очки, она подошла к ним и пристально посмотрела, ласково улыбаясь.

– У меня со вчерашнего дня было предчувствие, что ты приедешь, – она обняла Марту. – Я так давно тебя не видела, родная моя! Сейчас я вас буду угощать.

Домик, в котором жила бабушка Марты, был совсем небольшой, но очень уютный. Сразу из прихожей все прошли в главную комнату, откуда вели две двери в крохотные спальни. От печки, стоявшей на такой же маленькой кухне, на весь дом веяло теплом и приятным запахом домашнего хлеба. На окнах стояли горшки с цветами, между которыми, греясь на скупом осеннем солнце, дремал рыжий пушистый кот, никак не отреагировавший на появление в доме незнакомых людей.

– Он такой же старый, как и я, – тихим смехом рассмеялась бабушка, указывая на кота. – В его кошачьем возрасте уже не мышей ловить или с кошками гулять, а только спать.

Погладив дремавшего кота, Аслан подошел к старому деревянному шкафу, стоящему рядом с окном.

– Лёха, глянь, какая работа! Какая древность!

Шкаф и впрямь был очень старой ручной работы, а политура, которой он был покрыт, потемнев от времени, еще более усиливала эффект благородной старины. Тонкая ажурная резьба, нанесенная на дверцы, придавала особую изящность. Сверху по углам его украшали такие же ажурные фигурки в виде ангелочков. Сделанный из добротной липы, шкаф сохранился в идеальном состоянии, нигде не потрескавшись и не рассохшись.

– Это работа еще моего деда, – приветливая старушка поспешила все объяснить гостям. – Он был большой мастер, все делал сам. Он, как и все мы, тоже работал на мельнице, только кроме муки имел там свою пилораму, распиливал бревна на доски, сушил и делал из них прекрасную мебель. К нему даже из городов приезжали, чтобы что-то заказать. Меня еще на свете не было, когда он этот шкаф смастерил – специально к моему появлению на свет. Поэтому я очень дорожу этим подарком. Люди стараются вместе с жизнью менять и мебель, а этот шкаф – дедушкина память – всю жизнь со мной.

И она провела ладонью по его матовой поверхности.

Ничего не поняв, Аслан и Алексей переглянулись, а потом вопросительно посмотрели на Марту.

– Гости – иностранцы, – Марта только сейчас начала объяснить ситуацию бабушке, обращаясь к ней почти на самое ухо. – Русские.

– Русские? – та изумленно посмотрела на обоих.

– Особенно я, – хмыкнул под нос Аслан.

– В этом доме русские были. В конце войны, когда шли на Прагу. Весной 45-го. Больших боев у нас тут не было. Немцы вечером ушли, а утром пришли русские. Солдат разместили в школе, а офицеры жили по домам. Два офицера остановились у нас, даже какие-то важные совещания тут проводили.

– Ну и как, не обижали? Не хулиганили? – через Марту спросил Аслан.

– Нет, что нас обижать? – улыбнулась бабушка. – Мы люди деревенские, простые. Нам воевать некогда. Земля не для войны Богом создана. Они тоже недолго были здесь. Чем смогли – тем угостили их. Один даже стал ухаживать за мной. Я ведь не всегда была такой старенькой.

– Интересно, – оживилась Марта, – об этом ты мне никогда не рассказывала. Ну-ка, поподробнее, пожалуйста, о своем романе с русским офицером. Во мне, случаем, не течет русская кровь?

Та добродушно рассмеялась.

– С твоим дедушкой мы поженились уже после войны. Так что не беспокойся насчет своего происхождения. Хотя с тем русским у нас были очень красивые романтичные отношения. Он дарил мне каждый день цветы, читал русских поэтов, хотя я мало что понимала. Так, отдельные похожие слова. Но «я тебя люблю» по-русски я запомнила на всю жизнь. Такое не забывается. А звали его Алексей. Алёша…

При этих словах бабушка о чем-то вздохнула, обняв Марту.

– О чем это она? – сразу поинтересовался Алексей, услышав свое имя и знакомые русские слова–признания в любви.

– Так, – уклончиво ответила Марта, пряча улыбку, – бабушка кое-что вспомнила. Мне это трудно перевести. Кстати, как звали твоего дедушку?

– Как и меня. Алексеем. Алексеем Федоровичем. Меня в его честь назвали. А что?

– Да так, – снова ушла от прямого ответа Марта. – И он, наверное, воевал?

– Что значит «наверное»? Конечно, воевал, как все мужчины его возраста, когда шла война с немцами. И не просто воевал, а всю войну прошел – от самого Сталинграда до Праги. Вся грудь в боевых наградах.

– До Праги? – изумилась Марта.

– До Праги. Не американцы ж ее освобождали, а наши войска. Или теперь историю по-другому пишут? Может, они еще Русь крестили и Москву строили?