Марина Палей - Дань саламандре

О, Езус!

Противоположные мне по гендеру – и всему прочему – sexuels partenaires... Мои бедные «яни»... Мои недотёпы...

Зачем они все так яростно бились-колотились в меня – словно прорывались к своему личному бессмертию? (Или, может быть, к моему?)

Зачем так страстно, так жестоко меня долбили, словно желая выбить из меня какие-то эзотерические показания: секрет вечной молодости, конечную истину?

Зачем все они – все, все как один – маниакально стремились забить гол в мои наивные, легковерные воротца? Разве гол когда-либо выравнивал счет между всеми ними? Впрочем, отчасти – да. Но выравнивал ли он счет между ними – и мной? Давал кому-либо из них преимущества в четвертьфинале? Приближал к какому-то кубку? (Да и что это был бы за кубок, господи боже ты мой! Чаша Грааля?)

Зачем мне следовало (в процессе приближения мяча к воротам) рукоплескать, рычать, визжать, выкрикивать дикарские поощрения?

Зачем они приносили мне небольшие желтоватые хризантемы, похожие на синтетические щетки для мытья бутылок из-под кефира?

Зачем они, воя, рыча, смешно скрежеща зубами, били-забивали свои незатейливые сваи в разверстую, в плачущую мою рану?

Что именно они, так тупо и маниакально, пытались из кровохлещущей раны моей вычерпнуть?

И что конкретно они мечтали на сваях тех, черт побери, возвести?! (Вот это – мой главный вопрос.) Какие такие храмы?!

И вот еще что: зачем они поливали мне бедра, живот, грудь, лицо этим гнойно-желтоватым клеем? Они что, полагали приклеить меня к себе? Ну, хотя бы на время? Или себя – ко мне? Склеить нас, двух (трех, четырех и т. д.) кукол-марионеток – нутро-к-нутру? А разве это возможно проделать клеем «Sex-Момент»? Он даже и кожу-то не склеит!.. А фибры души не берет напрочь... О, Езус!..

В разломах земной коры,

В разломах тверди небесной,

Пылая, горят костры

Из грешной плоти телесной.

В провалы черных озер

Бурлящий валится деготь,

И ангелов сводный хор

Стирает с личиков копоть.

В конце концов, если каждый из них, гендерно мне противоположных («назначенных»), – являлся лишь технически неизбежным, дизайнерски несовершенным придатком (1. device; 2. appendage) – ну да: приладой, устройством – к своему дорогостоящему Агрегату Инсеминации, к целевому портативному Агрегату, который, видимо, должен был, в идеале – по Замыслу Божьему, то есть, – добывать треньем огонь – если каждый из них, гендерно мне противоположных, был всего лишь технически неизбежным, болтливым, всегда обременительным для меня придатком к своему Агрегату Инсеминации – спрашивается: нужны ли были мне семена? И, если да, – то за каким лешим? Чтобы репродуцировать те же самые, поставленные на поток, портативные Агрегаты Инсеминации, крайне нерационально оснащенные громоздкими, невероятно раздражающими громкоговорителями?

А трение? – вступает ядовитый голосок. Трение-то тебе, прямо скажем, частенько нужно было позарез! А что такое – «тереть»?» – невинно испрошу я.

Тереть или тирывать что чем, – терпеливо пояснит Владимир Даль, – это значит, нажимая, водить туда и сюда, шаркать или шмыгать . Хотя (как учит он же) до правды всё равно не дотрёшься.

Да, отвечу я, но ради этой примитивной механики, всё жалкое оборудование которой заменимо по определению, – тревожить чужое, отдельное от себя сознание? Да еще – в три часа ночи? Да еще – лишать его бесценного права на сон? Беззастенчиво терзать это суверенное сознание, лия злые и жалкие слезы в телефонную трубку? Проедать плешь – его и своим домочадцам? Вертя задом, вышагивать, в ритме фокстрота, по женским и детским макушкам (себя считая, конечно же, имеющей на то право жертвой)? Занимать деньги, не имея ни малейшего представления о том, чем отдавать? Изводить и без того злобный медперсонал отечественных лазаретов инфарктами, абортами, суицидами, гонореями, неправильными положениями плодов?

Всяк хлопочет, себе добра хочет (В. Даль).

Хлопоты – это многие заботы и недосуги... разные дела, возня и суеты... беспокой... тревога... занятия и обязанности всякого рода... (В. Даль).

Зато, в силу вышеописанных хлопот, различия между полами неизбежно стираются – стираются в самом прямом, механическом смысле, то есть: в результате поступательного трения, и вращательного трения, и, главным образом, поступательно-вращательного трения становится у них, бедолаг, – к XXI веку н. э. – абсолютно гладко – там, где было от Адама негладко, – да: становится у них, у обоих гендеров-полов, в межножье навсегда гладко, словно у целлулоидных пупсов.