Andrew - o 0a115616b968c99b

и думать об этом не стоит. И тоже – Матвей взрослый мужик был, а тут – ребенок, мало ли

что случится. Четыре года ему еще не исполнилось, Аврааму ровесник».

-Ты Петеньку-то с собой берешь? – спросила она у Волка, едва слышно. «Только на Москву

его не вези, ни к чему это».

-Нет, конечно, - одними губами ответил Волк. «В Новых Холмогорах побудет, на корабле».

-А что у тебя за дела-то, на Москве? – поинтересовалась Марфа.

-Чести, - коротко ответил Волк, и женщина, хмыкнув, поднявшись, сказала: «Ну, дорогие мои,

вы принимайтесь за дела, а мы с месье ди Амальфи отправимся по домам».

Лиза расстелила шелковое покрывало на поросшем зеленой, мягкой травой берегу реки, и

весело сказала: «Ну, Эстер, сейчас ты поползаешь, вволю».

-Мама! – Авраам дернул Мирьям за подол, - к реке! И Пьер хочет, и Марта!

-А тебя, значит, послом отправили, - усмехнулась Мирьям, и опустив дочь – в бархатном

платьице, - на покрывало, ласково погладила ее по укрытой маленьким чепчиком,

каштановой голове. Толстенькая девочка улыбнулась, и, поерзав, потянувшись, сорвала

какой-то ранний цветок.

-Тетя Мирьям, я за ними присмотрю, не волнуйтесь, - Мария подала Аврааму руку, и,

оглянувшись, велела: «А вы за другую руку хватайтесь, оба. Мама, а можно нам по воде

пошлепать? – спросила девочка.

-Ну конечно, милая, - Лиза села рядом с Мирьям, и, глядя на то, как дочь, усадив детей у

перевернутой лодки, снимает им чулки, тихо сказала: «Хорошо ей с вами. А почему два

имени?»

-Ну, - Мирьям пощекотала дочь. «Положено женщин называть - Сара, а мужчин – Авраам. В

честь прародителей наших. А Сара-Мирьям – ну, это она уже на своем настояла. Она умеет,

- ласково добавила женщина, и, на мгновение, закрыв глаза, почувствовала, что краснеет.

С юга дул свежий, теплый ветер, пахло цветущими лугами, Сена искрилась под мягким

солнцем, и Мирьям, оправив утреннее, простое платье, подумала: «Господи, как я могу? Это

ведь кузина моя. А он на меня и не посмотрел даже, ну да, Лиза там была, Хосе, - как

смотреть? Хоть бы один раз…, - она стиснула зубы, и, посмотрев искоса на гладкую, белую

щеку Лизы, сказала: «А ты когда в Италию?»

-Когда месье де Броссе и мой муж, - усмехнулась женщина, - наконец, решат, что им нужно

привезти из Флоренции. Ее величество хочет построить дворец по образцу Палаццо Питти,

так что Стефана отправляют в тамошние архивы – искать чертежи.

-Теодор мне говорил, что они все спорят, - Лиза зевнула, - брать ли только планы этого

здания, или другие тоже прихватить, на всякий случай. И друг Стефана, Франсуа, с нами

едет, будет ему помогать, он же работает в королевской библиотеке, под началом месье де

Ту, и хорошо разбирается в старых документах.

-А ты потом в Венецию? – спросила Мирьям, забирая дочь на колени. Она оглянулась, и

Лиза ласково сказала: «Да ты корми, я тебя шалью прикрою, а дети заняты – она указала на

реку, откуда доносился смех и веселый голос дочери: «Раз Авраам не хочет быть капитаном,

им будет Пьер!»

-Я буду врачом, - независимо сказал Авраам, - и сяду здесь. А вы ко мне приходите, когда

вас ранят.

-У него даже голос на Хосе похож, - подумала Мирьям, покачивая девочку. «Голос – да, а вот

лицо..И высокий, какой, крепкий. Может и правда, я все придумала себе. Может быть, он в

меня – высокий. И морская болезнь у него, - женщина чуть улыбнулась, - у меня тоже была, в

детстве. Тетя права – Хосе его больше жизни любит. Господи, что же я делаю…».

-Да, - Лиза потянулась, - мы же с Теодором к стряпчему ходили, он мне доверенность

выписал, так что надо комнаты покупать, а к осени, как он вернется – и переедем.

-Я – капитан! – услышали они звонкий голос и Мирьям усмехнулась: «Дочь капитана, сразу

понятно. Смотри-ка, еще двух нет – а говорит как хорошо».

-Да там они все, - Лиза махнула рукой. «Этьенн же в Клермонском коллеже учится, так он

мне говорил – он там лучший по математике. А Пьер уже начал складывать и вычитать, а

ему тоже – только два исполнилось».

Мирьям помолчала и тихо спросила: «Лиза, но ведь это, же не твой сын…, Как ты будешь…»

-Так же, как наша матушка меня и Полли воспитала, а дядя Джованни – мужа твоего –

неожиданно жестко отрезала женщина.

-Знаю, что ты мне сказать хочешь – мол, то другое. Однако ж ты помни – Теодор тогда

думал, что меня в живых нет, как и отец мой, упокой Господь его душу, - женщина

перекрестилась, - думал о матушке. Так что я за человек буду, если позволю дитя невинное