Неизвестно: Начальник

— Нет, отчего же, не все ли равно? — возразил ей начальник. Она рассказала.

Дело заключалось в том, что пока еще точно ни­кому не известно, но она уже слышала, что ей жилья не дадут, хотя она была в списках от цеха, а дадут председателю их цехкома, которому нужно, да не так все ж, как ей.

— Он и на очереди, помнится, не стоял? — поди­вился начальник.

— Что же делать, — сказала Мария Ивановна. — Да чего же, я не против, пусть дают людям, токо дай­те и мне. Я же своего прошу.

— А ему, значит, дали? — повторил начальник, как будто спросил, думая при этом о своем. Вот куда он сегодня, должно быть, и ездил! «Маленький цех, — в этом, ясно, все дело! Так бы дали и ему, и хватило бы ей, а на маленький цех положили в этот раз одну квартиру — и довольно. Да, все дело, конечно же, в этом, тут единственный путь: поскорей укрупняться».

— Да ведь он профсоюз, он там ближе, его и вид­нее, — отвечала тем временем Мария Ивановна.

«Ну да, — подумал начальник без всякого возму­щения, вдруг с открывшимся интересом, как-то так, будто это и быть по-другому не может; подумал от­куда-то вдруг по-крестьянски. — Он, конечно, виднее, чем мы тут, в цехах. Он у них бывает все время, заме­няет при случае члена завкома. Да и в город он съез­дит, замолвит словцо. Ну, ничего, им дадут, а потом и сюда».

— Я поговорю, — сказал он все-таки Марии Ива­новне, зная, что, точно, он о ней поговорит. — Я с директором поговорю, уж я не забуду, а директор у нас справедливый, он этого не допустит.

— Он справедливый, это верно, я с ним еще в третьем цехе работала, — подтвердила Мария Ива­новна. — Только он не один справедливость теперь соблюдает, у него по справедливости свои есть по­мощники, он их не может не слушать, тогда что по­лучится?

— Ну, а вам и за это спасибо, — добавила она с благодарностью и ушла.

«Интересно все-таки — вот, положим, случилась несправедливость: у одних от нее обида, у других в этом месте начинается злость, а мне в этом случае интересно. Как всё же так? Это стыдно», — удивился начальник себе.

Недолго он постыдился, а потом перестал. С очень многих забот начинался сегодняшний день.

Женщины шумели по причине душа. Новое поме­щение сейчас не дадут. Значит, нужно найти у себя. Для этого надо бы механизировать мойку. А как ме­ханизировать? — своей только силой? Это можно по­ручить Жоре Крёкшину, но Жора Крёкшин работать не любит. Только Михельсон его умеет заставить. Значит, это нужно поручить Михельсону, но ему, Ми- хельсону, он уже поручил одно лишнее дело, а вчера целых три и так далее — больше вроде нельзя, это сверх его сил (хотя он начальника должен ценить, сам понимает, за что: не часто такие, как он, теперь вы­ходят в руководство, а начальник на это не посмотрел, хотя ему говорил зам по кадрам). Если бы повысить Михельсону оклад, он тогда постарается сделать сверх силу, но оклад ему можно повысить в одном только случае — если цех разовьется, поглотит обещанный участок штамповки, был к тому же проект, что тогда, для такого укрупнения цеха, могут выделить деньги на большую пристройку.

И к главному пониманию, что от этого соеди- ненья будет общая польза для целого дела (чтобы все поскорей развивалось к лучшему, хотя к чему именно лучшему, неизвестно), прибавлялись мелкие заботы о прочем, сходились разные линии: Михельсон, Жора Крёкшин, продукция, женщины, душ, справедливость для Марии Ивановны, жена Соколова — и уже как единственный выход, как решение всех неурядиц, как личное счастье виделся начальнику такой укрупнен­ный, пристроенный цех в центре жизни.

— Я ушел к замдиректора! — прокричал он в конторе и лихо выбежал вон из цеха.

Заместитель директора Порываев был совсем не­давно начальником производства.

— Ваши цехи надо развивать, — говорил он час­то, в том числе и начальнику. — Если был бы я зам­директора...

И вот теперь он стал замдиректора.

«Он поможет, — думал начальник о Порываеве.

— Да он сам понимает не хуже меня!»

Порываев встретился начальнику в коридоре. Без лишних волос на крутой голове, он просторно шел внутри костюма и выглядел человеком, с самого дет­ства готовившимся вырасти в значительного, крупно­го мужчину. Было видно, что он достаточно умен, а главное, не отвлечен умом от жизни на какие-то спе­циальные, недоступные, не такие, как у прочих, забо­ты, дела.

— Здравствуй, — сказал он начальнику просто и поздоровался с ним на ходу за ладонь.

«Нет, он поможет!» — совсем уверился началь­ник и тут же в коридоре стал рассказывать про свои неудачи. Рассказать надо было и коротко, но и полно, надо было успеть, чтобы он не заскучал от подроб­ностей, отнеся сразу дело к разряду известных — не каждое дело могло его захватить, для иных дел не надо обращаться к нему.