Неизвестно - Начальник

В это время краем монтажа прошел начальник. Начальник видел, что женщины расшумелись, и хотел подойти, но потом не пошел. Он не мог бы покамест ничем им помочь.

«Ничего... как-нибудь, — думал про себя началь­ник с легким риском. — Наш директор же не обратит на меня внимания, если я с кем-нибудь раскричусь? Нет, не обратит. Значит, и мне тоже не надо».

Директора лично начальник любил — на заводе этого директора любили, по сравнению с другими — и всегда проверял свои действия по нему.

У руководителя должны быть качества. А каких ему не достанет, теми качествами он окружает себя. Помощник в качестве подлеца и заместитель в состоя­нии грубияна ограждают его от нужды самому запо­лучить эти свойства, когда, конечно, их нету. (Правда, все же чаще есть они, есть,) И только к помощнику, только к заместителю он обязан быть тем же самым, что они для других, для многих. Такая тут зависи­мость, ее не избегнуть — ее и не избегают.

— Придется несколько подождать, — говорил тем временем Михельсон работницам, замещая в этом самого начальника.

— Ладно, ладно, подождем! — прокричала Люба­ша. — Подождем, если совесть вам позволяет!

Начальник прислушался: совесть ему позволяла.

— При чем же тут совесть? — спросил Михель­сон.

Тут почему-то все кругом закричали, так что по­нять было вовсе нельзя, Михельсон ругнулся, махнул рукой и пошел вдогонку начальнику к кабинету.

— Ты что при женщинах ругаешься? — сказал Михельсону начальник.

— А женщины что — никогда не слыхали? Да женщина может такое сказать, что и мужчина не зна­ет, где это растет, — отвечал расстроенный Михель­сон.

Начальнику был эпизод непонятен. «Неужели им всем не важней производство? Раз производство не может — тогда погоди». Самому начальнику произ­водство изо всех его дел было самым важнейшим.

В конторе их встретила технолог Анна Львовна. Она была специальный технолог по цеховой чистоте.

— Я опять к вам о душе, — сказала она.

— И вы мне о душе? — удивился начальник.

— Извините, Иван Иваныч, — сказала она, ясно глядя начальнику прямо в глаза. — Я пошла и пожа­ловалась на вас, потому что надо же что-нибудь с этим поделать? Вы на меня не сердитесь, Иван Ива­ныч?

— Да нет, ради Бога! — отвечал начальник в том же тоне. — Даже спасибо. Скорее решат.

«Не нужно раздражаться по пустякам, — думал начальник. — Но даже можно и раздражаться — толь­ко чтоб было это естественно и с талантом».

— Вот наш директор... — сказал он Михельсону совсем невпопад и опять подумал о директоре.

— Да, директор... — сказал Михельсон, потому что он понял.

— Он бы, директор... — опять не докончил на­чальник.

— Да! — подтвердил Михельсон, думая точно про то же.

«Хорошо подчиняться достойному человеку!» — подумал начальник.

«Мне только дали бы что почитать, я по натуре на редкость почтительный», — пронеслось у началь­ника совсем уже сокрыто, а потом он поспешно засел за дела.

6. В МОСКВУ; В МОСКВУ!

На столе непрерывно звонил телефон. Звонки бы­ли разные — от диспетчера и главного инженера, из завкома о премии для рабочих, из БРИЗа.

Позвонила женщина из проходной и сказала, что она жена автоматчика Соколова.

— Да, — сказал начальник. — Я слушаю.

И послушал.

— Как же это так, — сказала жена Соколова, — мужчина в заводе шестьдесят рублей заработал за ме­сяц? Да таких и заработков не бывает. Что я — дура?

Начальник ей объяснил, что на этом участке в прошлый месяц случился простой: не хватило деталей.

— А вообще у нас заработок для рабочего выше, чем в других, аналогичных цехах! — похвалился на­чальник.

— Как же это простой? — удивилась жена. — Он мне вроде говорил, а я подумала, врет. Да разве так можно? Или вас за это никто не ругает?

«Как бы ей объяснить?» — затруднился началь­ник. Если бы им отдали участок штамповки, он уве­рен — простои бы сократились. Но разве женщине скажешь об этом? Что она, женщина, может понять, — что поймет в производственной сложности, если просто хозяйничает у себя на дому?

— Как же это так? — не унималась в телефоне Соколова. — Да таких-то и заработков мужских быть не может. Я и сама тогда столько-то заработаю. Для чего нам, женщинам, тогда в семье мужчина?

«И правда, для чего?» — подумал начальник. На­чальник расстроился.

Потом зашла посоветоваться Мария Ивановна.

— Я по жилью. Может, после зайти? — спросила она, постеснявшись, что помешала. Просить о себе ей казалось неловко.