Неизвестно: Начальник

Если ему говорили, что кто-то его не любит, тот человек ему сразу же становился от этого интересен: а почему? вообще не любит или просто невзлюбил? И за что? За что его можно не любить? «А я его люб­лю или нет? — проверял он себя. — Нет, не знаю, вроде бы ни да, но и нет». Он начинал много думать про этого человека. Если кто поминал про того в раз­говоре, у него начинало щемить под ребром: «Да за что же он меня не любит? Так нельзя! Для чего ему это? Лучше бы он меня все же любил, пусть лучше я бы его не любил. Разве можно меня не любить? Или только за то, что начальник? Но ведь я еще — честно — хороший начальник. Бывают начальники хуже, я сам начальников всегда не любил».

«Да, почему это? — думал начальник. — Вот я — а начальников сам не люблю?»

5.ПРОИЗВОДСТВОЭТО Я

На монтаже был с утра говорок. Женщины рабо­тали быстро, даже очень, но успевали при этом еще говорить. Столько им было сказать друг другу, и ра­ботая рядом по нескольку лет, бывая в гостях и встре­чаясь на танцах, никак не могли они всё рассказать, кто что думал. И думали они будто с виду по-разно­му, а на самом же деле на редкость согласно.

. — Ну, так пойдем? — говорила, к примеру, Лю- баше Мария Ивановна.

— Нет, пойдем! — отвечала Любаша с упрям­ством, потому что хотела, чтобы слово прозвучало от нее, — а сама, конечно же, шла куда нужно.

Если б их поместить вдруг среди полной пустыни и не дать им смотреть телевизор, читать дома книж­ки, посещать агитпункты, кино и театры, — все равно бы им было о чем говорить каждый день, потому что, живя в одной жизни, очень они пропускали ее сквозь себя и всё в этой жизни их, женщин, касалось, даже небольшие события, которые мужчине незамет­ны, потому что он себя настраивает на большие дела и при этом нарочно забывает про течение жизни, от чего мужчине бывает не польза, потому что любое главное дело не может вырасти не из жизни, на откры­том деловом плоскогорье, в деловом инкубаторе, — и всегда нужно помнить, зачем оно есть.

— Посмотрела кино... — говорила Любаша. — Жанна Прохоренко... Вот красивая!

— Красивая!., какая же она красивая? — сказала работница с шестого конвейера, с непонятной даже злостью сказала. — Да если бы мы не работали, кра­сились и ногти отращивали, мы такие же были бы красивые, и не меньше.

— Чего же она, не работает, что ли? — возразила Любаша. — Ведь артистка.

— Да уж что это за работа. Себе в удовольствие. Оделась, походила по сцене, а потом сразу в душ идомой. Каждый день принимает по душу.

«Странное дело, — часто думал начальник. — По­чему у одних людей можно вызвать неправильным делом обиду, а у других тем же самым вызывается злость? Что ли там, где у всех людей лежит хорошая обида, у таких находится злоба? Видно, эти люди много хуже других».

— Да, это точно, конечно же, хуже, — говорил он при виде сердитой женщины с шестого конвейера.

Вот и сейчас она тоже — не обиделась, но озли­лась.

— А тут даже душа у нас в цехе нет. Негде и по­мыться опосля такой спешки!

— Что? — заговорили кругом. — Д? Что? Душ?

— Нету душа!

— Когда будет душ?

— Да никогда, кто же говорит, что когда.

— Как это никогда? Мы покажем никогда! Душ обязаны сделать, а то — никогда!

— Ну ладно, мы на производстве... нам некогда об этом много думать, — сказала Мария Ивановна, бригадир. — Нам надо с браком бороться, уменьшать трудоемкость и выполнять показатели. Если мы бу­дем скандалами заниматься, мы никогда не закончим его, то есть производство.

— Это для производства и надо! — закричали громче прежнего с шестого конвейера.

Тут на монтаж ненароком зашел предцехкома.

— Мы вас искали, искали! — кинулись женщины на него полным скопом.

— А когда будет душ?

— Вас и не найдешь! Всё говорят: уехал или на каком совещании.

— Больно вы любите свои совещания!

— Мы выдвигали, на нас и работай!

— Что же вы думаете? — отвечал предцехкома громовым голосом. — Я для своего удовольствия ездил? Меня вызывали на девять утра, я полдня по­терял, да еще двугривенный из своего кармана на до­рогу.

Так он просто сказал, по-профсоюзному, громко, и это сразу же всех убедило.

— Душ! Когда будет душ? — крикнули сзади, но уже потише.

Подошел Михельсон.

— И на что вам тут душ? — пошутил предцех­кома. — Вы всё женщины чистые. Лично мне, напри­мер, душ не нужен.

— Вы бы хоть тогда о коллективе... в чистом кол­лективе и работать веселее! — крикнули сзади.

— Производство... — сказал Михельсон. — Тре­бует...