Комета Еленина - КОМЕТА

Продолжать сейчас стоять и тупо пялиться, становилось смешно и, стряхнув оцепенение, он ожил.

Она молчала откуда-то с неба.

Подняв ведро и силясь не смотреть туда, куда больше всего хотелось, он полез на дерево.

Теперь, когда близился этот заветный миг, до которого оставалось всего несколько ударов сердца… Миг, о котором он бредил наяву столько лет, называя в ЕЁ честь каждый следующий день… Теперь, этот приближающийся миг пугал до истерики.

Он, боясь необратимо спугнуть мечту, не смея смотреть вверх, стыдливо прикрыв глаза, поднимался всё выше и выше, дрожащими руками нащупывая ветки над собой.

Волнение отключало разум, в горле пересохло, по лбу катились тяжёлые капли горячего пота, добавляя ещё больше смущения. Что ждёт его там, вверху? Что будет с ним там, вверху?

Может он просто растает, или сгорит от стыда, а может, умрёт от нестерпимого счастья.

Силясь не потерять сознание, сомкнув глаза и стиснув зубы ещё сильнее, он обречённо рванул к НЕЙ, и вдруг, почувствовав её тёплое дыхание, услышал, над самым своим ухом, такой родной и ласковый шепот:

- «Спасибо»…

Она была так близко! Он открыл глаза и тут же зажмурился, ослеплённый красотой ЕЁ загоревших коленей. Бешено-колотящееся сердце его замерло, и в это мгновение появился странный, заслоняющий прочие, звук, походящий на, многократно-усиленный, комариный писк.

Наверное, так звучит пустота. Он растворялся в ней.

Так звенит время, сжатое до крайне степени, так звенит вечность, так звенит настоящее чувство, это музыка целой Вселенной! Так звучит счастье… Оно звенит!

Она трепетно и нежно охватила его голову руками... Она притягивает его к себе ближе... Ещё ближе... И вот уже его душа... Ещё чуть-чуть, и она будет на кончике ЕЁ языка... Вот-вот…

О, Боже!..

...Ба-бац!Раздался пустой надтреснутый звук, и ведро, упавшее с дерева, подпрыгнуло несколько раз, взметнув фонтан чёрных черешен.

Он открыл глаза.

-«Мальчик, подай, пожалуйста». Услышал он незнакомый и совсем не милый, голос.

И он, перешагнув ведёрко, снова став тем, кем и был на самом деле - неисправимым малолетним балбесом...

РАССЕЯ

***

1681 год. Рассея. Тобольский уезд. За сто лет до первого полёта на воздушном шаре Жана Розье и маркиза дАрланда над Парижем . Весна.

Действо происходит неподалёку от Тарханского острожка на реке Тобол.

Дьякон Пантелей Захаров – изобретатель

Толпа – Собравшиеся зеваки, разношерстная публика всех палов, возрастов и занятий.

Глава первая и последняя

Давно по городку ходили слухи, что дьякон наш замкнулся весь в себе, стал мрачен и задумчив. Скупает у крестьян бычачьи пузыри, пеньку, и ходит в лес, там собирает трутовики и шишки. Пить перестал и дома не ночует, а всё сидит в своём хлеву закрывшись на засов... Уж не колдует ли...

И вот в один из дней воскресных, когда умолкли звуки благовеста, и люди потянулись домой из церковки, случилось диво дивное.

На пустыре, за городским погостом поднялся в небо столб огня и дыма и босоногие мальчишки голося и плача неслись по улицам указывая пальчиками на жёлтый надувающийся шар.

Крестясь и про себя шепча молитвы, стекался люд заворожённый к пустырю. И невидаль будила в их тёмных душах чувство удивления, смешанного с любопытством и суеверным страхом.

Возбуждённые голоса в толпе принадлежащие разным людям;

- Глядите! Это же наш дьякон!

- Ой, батюшки да что ж то коится!

- Чевой та он творит, Бесовское отродье?

- Я побегу за головой, пускай с ним разберутся люди грамотные...

Тем временем сшитый из бычьих пузырей, огромный шар медленно увеличивается , надуваясь горячим дымом всё больше и больше. Бородатый дьякон, не обращая внимания на толпу, накидывает на него пеньковую сетку и привязывает себя к ней верёвкой. Свободный конец которой давно обмотан вокруг небольшой стоящей неподалёку сосны. Одной рукой он держится за сетку, а другой подбрасывает в костёр сухие трутовики и шишки. Костёр благодарно дымит.

- А он рабяты. Видно хочить полететь...

- Чавооооо?

- Чичас надуить энту сваю сферу и полетить...

- ОООООООО...

- Да, он полетить! А може не... Бог нам не заповедовал летать.

- Бог заповедовал нам верить! Вот я и верю, в то что дьякон полетить!

- А я не верю. Это лукавый надоумил его, он хочеть смерти грешника...

- Да полетить!..

- Не, не полетить...

Пантелей Захаров тем временем чувствуя, как его приподнимает в воздух неистовая сила перерезал верёвку и медленно взлетел, болтаясь привязанный к пузырю за пояс.