Комета Еленина - КОМЕТА

И ЗАЧЕМ ВСЁ ЭТО НУЖНО

***

Она была из тех, чья душевная конституция заставляет их присылать второе сообщение с извинением за ошибки в предыдущем. Или попросить прощения за, только промелькнувшую, нехорошую мысль. Позволяет иметь свои собственные, отличные от общепринятых, совершенные моральные нормы.

И хочется стать выше ростом, чище и краше во всех отношениях, рядом с этим воплотившимся ангелом. И смотрит она на твои (мои) уродства с пониманием, потому что знает - убеждение «лучше голодать, чем есть, что попало», верно, до тех пор, пока голод не убеждает в обратном.

И снисходит к моим увечьям духовным и врачует их одним своим присутствием и любовью, от тлетворного цинизма, возвращая потерянную веру в себя и человечество.

Её невозможно не любить. Это и долг, и честь, и величайшее счастье.

А они сказали – «Так получилось. Ну, застрелили твою сучку, ну и что?.. Тебе ж больше будет «Вискаса»».

А Он не захотел «Вискаса». Он захотел мести и выстрелил первым.

Его, раненого, связали и выкинули из самолёта, где-то над Восточным Тимором.

***

Он падал спиной. Серебряное брюхо самолёта захлопнуло выплюнувший Его зёв и, быстро уменьшаясь, исчезло в вихре увлекаемых за собой облаков. Солнечный свет, преломляясь в их белоснежной подкладке, больно обжигал сетчатку, пронизывая сознание и подсознание белым, стерилизующим свечением.

Вдох холодного и, вязкого от влаги, воздуха парализовал, заставив инстинктивно задержать дыхание. Сердце бешено колотилось, заглушая звуки; свистящего воздуха, хлопков трепещущей, враз промокшей, одежды и удаляющийся шум самолётных турбин.

Страх и ничего кроме страха.

Первобытный, парализующий и тело и сознание.

Машинально и отчаянно силишься распутаться. Безнадёжно.

Вот поток воздуха, лупящий в спину, опрокидывает тебя, раз… Бессильно дёргаешь ногами - ещё раз. Невообразимая панорама огромного обозримого мира, крутится в твоей голове, и от этого становится тошно. Рвёшь.

На место страха приходит отчаяние.

На глаза накатывают слёзы, собираются в уголках глаз, и срываются крупными каплями, уступая место непрерывному потоку. Сквозь них, слегка размыто, словно через огромную мокрую линзу окаймлённую горизонтом, в тебя заглядывает синий океан с лазурными лагунами у песчаных берегов, отражающееся в нём, индиговое небо, огромный остров, с утопающими в тропической зелени проплешинами невысоких вулканических гор.

И такое это всё родное и милое. И чужое небо и чужая земля. Такое дорогое – дорогое…

Наконец сердце замирает, мозг выключатся, усыпив себя гормонами, и последнюю секунду нестерпимый стерильный свет, кажется нежным и успокаивающим. Всё кажется успокаивающим;

И поднимающееся от приближающейся земли тепло, и едва различимый запах прелой растительности и водорослей, и самый свист ветра в ушах.

Всем естеством овладевает слабость и истома. Ты замираешь и закрываешь глаза, прощаясь с этим миром.

И за долю секунды до того, как свет в твой голове навсегда погаснет, сжавшаяся антивеществом душа твоя, прервавшимся криком, освобождаясь, вырывается наружу.

И что было с ней до этого момента, и что будет после, одному Богу известно.

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com