Iskinder: Пролог

источников. На это прозрачно намекал короткий лазоревый плащ с серебряными

галунами и нашитыми на него спереди, сзади и на боковых лопастях белыми крестами.

Дополнительным штрихом являлась широкополая шляпа с ярким пером.

– Если не ошибаюсь, шевалье д’Артаньян? – поинтересовался Денис, стягивая

шкиру с головы.

– Это ж с какого такого перепугу?

– Ну-у… д’Артаньян самый… крутой!

– Ты книгу-то читал, или только кино смотрел? – ехидно поинтересовался

верховный главнокомандующий, что для такого крупного книгочея, как Денис, было по-

настоящему обидно!

– Читал, естественно! – подавляя раздражение, отозвался он.

… тоже мне – книголюб-эксцентрик!..

… не мог по человечески объяснить куда идти…

… навигатор хренов!.. а туда же!..

… я бы мог спокойно дождаться уборщиков у кареты…

… а не тыкаться за ними, как слепой кутенок!..

… еще подкалывает… каз-з-зел!..

– Д’Артаньяну, если ты и вправду читал, всего восемнадцать лет. Он желторотый

мальчишка, а действительно крутой, – Атос.

– Лады, – подавив раздражение, не стал упорствовать Денис, – ты – Атос, а я, так и

быть…

– Арамис, – перебил его Шэф.

Прежний Денис, – тот который с тоской и страхом, словно щенок оставленный

хозяином, глядел вслед уходящему любимому руководителю, воспринял бы его слова

если не с пониманием, то хотя бы с полным равнодушием, – мол если мудрый

руководитель сказал: «Арамис», – значит Арамис! Нынешний же Денис еще больше

разозлился, – какого хрена! – он д’Артаньян! а не этот замаскировавшийся попик, но Шэф

остановил его легким движением руки:

– На время операции, это наши имена. Я – Атос. Ты – Арамис.

– Какой еще операции!? – но Шэф, не отвечая на этот явно риторический вопрос,

продолжил:

– Мы братья, причем младшие, – никакого наследства нам не светит. Мы

мелкопоместные аристократы из Узлана, – самой захолустной провинции Великой

Дарланской Империи… кстати, на ее территории мы сейчас находимся, – чтобы ты знал, и

направляемся в ее столицу, – Дарлан. – Денис изумленно уставился на командира:

– Мы же собирались на Сету?

– На Сету потом. Сейчас есть дела поважнее.

Денис почувствовал, что скрывать нарастающее раздражение становится все

труднее и труднее, – вся эта история сильно ему не нравилась: одно дело идти в другой

мир, на Сету, а так, за каким хреном срывать его с занятий?! – чтобы прогуляться в

столицу какой-то долбанной Империи?! Чего он там забыл!? Шэфу в боевых действиях он

не помощник, – квалификация не та, – козе понятно. За каким дьяволом любимый

руководитель, в рот ему пометом, срывает его с занятий!? Не дать недовольству

прорваться наружу стоило значительных усилий. Несмотря на то, что Денис не забыл

«демонический» облик любимого руководителя, так поразивший его (в старые –

«довоенные времена» непременно напугавший бы, а сейчас именно что, – поразивший), ярость накопившаяся внизу живота рвалась наружу, а обычных коллекторов для нее, как в

лице «мальчиков» Хадуда, так и разных прочих «тренировочных» краснопоясников,

сегодня не было. Идеальной мишенью был бы сам любимый руководитель, заваривший

всю эту кашу, но пока логика и здравый смысл перевешивали клокочущую, злую энергию, бившуюся в пузыре внизу живота, – Денис хорошо понимал насколько верховный

главнокомандующий ему не по зубам, – а жаль… Поэтому, взяв волю в кулак, Денис

справился с задачей обуздания своего характера, – как показали клинические

исследования, – далеко не ангельского, и совсем уже было собрался стянуть шкиру, но

был остановлен главкомом:

– Сначала одень, – и он протянул ему тонкую цепочку, по виду золотую, к которой

был прикреплен какой-то странный кулон, вернее даже не кулон, а скорее, – прозрачный

камень, каплевидной формы, размером с ноготь указательного пальца. Кристалл был

заключен в изящную оправу, – никакие крепежные детали и отверстия не нарушали его

хрупкое очарование.

– Чё за хрень? – поинтересовался Денис, надевая подарок руководства.

– Камень слез.

Денис вопросительно уставился на Шэфа, ожидая объяснений, – в то, что

верховный главнокомандующий, просто подарил ему кулончик, в знак признания его

заслуг, – впрочем, каких нахрен заслуг? или, что еще менее вероятно, – большой любви, верилось с трудом. Любимый руководитель правильно понял его взгляд и пояснил: