Федор Соколов - Выбор Бога

глаза и, рисуя абстрактные черные узоры теперь уже на своем

лице.

Ольга не мешкала. Досматривать, что же еще нарисует

обезумевший от боли директор, она не хотела. Своим ключом она

открыла запертую директором дверь и бегом выбежала на улицу.

Ей повезло быстро поймать такси. Помогать Якову Михайловичу

и вызывать скорую для него не стала. Дома выбросила порванную

по шву и безнадежно испорченную черным цветом юбку. Отмыть

9 Фильм режиссера Уолтера Уэджера

47

руки от порошка ксерокса не удавалось целую неделю.

Жаловаться родителям и, тем более заявлять в милицию также не

стала. Заявление об увольнении послала заказным письмом.

В милицию пожаловался Яков Михайлович.

Ольга уже месяц отработала на новом рабочем месте, когда

получила повестку.

Пожилой и чем-то похожий на Ольгиного отца следователь,

внимательно выслушал и тщательно записал рассказ Ольги о

концовке ее последнего рабочего дня в фирме Якова Михай-

ловича.

– Сволочь старая – ваш директор, – подвел итог следователь,

наблюдая за тем, как Ольга подписывает протокол допроса. – Но

вы тоже хороши, Ольга Анатольевна. Почему не написали на него

заявление о попытке изнасилования? Не сняли побои в больнице.

Юбку выбросили. Понимаю, что молодая, неопытная, у меня дочь

твоего возраста.

Следователь перешел на «ты»:

– Не надо было тебе надеяться, что директор поведет себя как

джентльмен.

Следователь продиктовал Ольге заявление на директора, по-

советовал сходить к какому-нибудь знакомому врачу. Или к

незнакомому, но за деньги готовому, задним числом оформить

справку о нанесении побоев.

– Надеюсь, что мы с тобой больше не увидимся. Думаю, что я

сумею закрыть это дело, – сказал следователь, прощаясь с Ольгой.

Он оказался прав только наполовину. Когда ее вызвали на

допрос вторично, следователь уже был другой, помоложе, почти

ровесник нашей героини. Он поначалу не проявил никакого

сочувствия к бедной девушке, объявил, что она подозревается в

нанесении вреда здоровью средней тяжести, порче имущества на

31 тысячу 718 рублей, включая сломанный картридж и носки

Якова Михайловича, а также в организации разбойного

нападения. Оказывается, бывший Ольгин директор уже неделю

лежит в больнице, его избили трое крепких молодых людей,

забрали у него золотые часы и бумажник, как они сказали, «в

качестве компенсации за моральный вред, причиненный

женщинам его фирмы».

48

– Я-то здесь причем, я Якова Михайловича уже два месяца не

видела, – Ольга заплакала.

Следователь налил ей стакан воды и начал задавать вопросы,

на которые Ольга уже отвечала месяц назад. Пока он записывал

Ольгины показания, сердце его, казалось, смягчилось:

– Поймите меня правильно. Я человек подчиненный. Наш

начальник имеет какие-то связи с вашим Яковом Михайловичем,

по-моему, дом строит при его помощи. Мне приказано довести

дело до суда, поэтому и предыдущего следователя отстранили. Не

буду делать, что сказали, отстранят и меня. Я советую вам, пока

вы в статусе подозреваемой, а не обвиняемой, пока с вас даже

подписку о невыезде не взяли, исчезните куда-нибудь подальше,

лучше за границу, если можете. Отсидитесь пару лет, пока здесь

все не стихнет, потом через родителей узнаете ситуацию и

вернетесь. Вижу точно, что ни в чем вы не виноваты, но боюсь,

что после следующего допроса мне прикажут вас арестовать.

Расстроенные Ольгины родители, все им пришлось рассказать,

на домашнем совете в один голос согласились с предложением

следователя, собрали все деньги в доме, и Ольга отправилась в

известный читателю Новодевичий монастырь, где с радостью

приняли старую знакомую, с сочувствием поохали над ее

историей, а затем выправили нашей героине годовую эстонскую

визу как будущей послушнице Покровского монастыря.

Загранпаспорт у нее был, и уже через пару недель она ехала в

автобусе международного маршрута Санкт-Петербург – Нарва,

удивляясь, как монастырским удается быстро решать

межгосударственные вопросы.

Так Ольга оказалась в уже знакомом ей Покровском мона-

стыре, и она уже успела привыкнуть к суровому монастырскому

быту, постной еде, подъемам в шесть утра, молитвам, службам,

послушанию. Тяжелый каждодневный труд, а Покровский

монастырь в этом смысле очень отличался от Новодевичьего,