Борис Парамонов - Борис Парамонов на радио Свобода -январь 2012- май 2013

"Зовите меня Исмаил", как говорит уцелевший после сражения с китом герой романа Мелвилла. А кит был знатный, подлинный Левиафан, то есть, по Гоббсу, тоталитарное государство. Можно и отечественного классика вспомнить: "И ризу влажную мою сушу на солнце под скалою". Всех кормчих пережил – и от последнего принял подобающую возрасту и случаю награду.

Сергей Михалков был типичный царедворец в очень интересной и особенной модификации этого типа – придворный поэт. И в этом последнем тоже была интересная особенность: поэт он был детский. Это далеко не случайно, это яркая стилистическая деталь того, сталинского, времени. Советская литература была развернута идеологией в сторону сказочных жанров. Социалистический реализм, как давно уже доказано, есть модификация сказки и всех ее строительных структур и материальных содержаний. Сказки, как известно, суть продукт мифотворческого сознания и по выходе человечества из ранних его стадий остаются развлечением детского возраста. Но в том-то и дело, что советская история была возвращением к мифу, в миф, была, по-другому, сказочной ложью или, лучше сказать, ложной, дурной сказкой. Это история и идеология, но в литературной модификации эта идеологическая установка сыграла парадоксально позитивную роль: в СССР была хорошая детская литература. На самом нижнем уровне или, если хотите, на самой высшей кромке, в самой чистой ее форме она вообще была детской литературой. Отсюда Михалков, да и Маршак, да и Чуковский. Это поэзия, а лучшим советским прозаиком (советским, не русским) был Аркадий Гайдар.

В сущности это была чистая работа, и за нее не должно быть стыдно никому из соответствующих авторов. С этой стороны Сергей Михалков всячески оправдан, да и, строго говоря, осуждению не подлежит. Дядя Степа – сказочный добрый великан, образ вполне традиционный.

А ничего другого Михалков по существу и не делал. Ну разве что еще басни писал – жанр тоже дидактически-инфантильный. Прочая его писанина – пьесы и киносценарии были обычной рядовой ходовой советской халтурой, приносившей изрядный доход, но никому по-настоящему не вредившей. Помнит ли кто сейчас пьесу "Илья Головин" – о советском композиторе, подвергнутом партийной критике за формализм? Уверен, что Шостакович вскоре забыл – это ведь не статья "Сумбур вместо музыки", которую он всю жизнь носил в бумажнике.

А после Сталина Михалков даже перестал быть в числе ведущих советских писателей, разве что занимал какие-то бюрократические посты в ССП, а в этом качестве, конечно, приходилось говорить какие-то казенные слова. И писанина его тогда была совсем невинная – сатирический киносборник "Фитиль" смешно вспоминать и числить среди грехов.

Кто-то из его сыновей – то ли Никита, то ли Андрей – недавно сказал об отце: он был тринадцатилетний подросток, невинный ребенок. Я думаю, что этому можно поверить. И во всяком случае я не стал бы сравнивать Михалкова с Талейраном – этим гениальным интриганом и циником, который служил всем режимам в бурный период французской истории – от якобинцев до Наполеона, и Наполеона предал, шпионя о нем русскому царю, а потом и к Бурбонам пристроился. Оговорка у него была: при всех режимах я служил Франции. А кому служил Михалков? Детской литературе. Российский гимн во всех его вариантах – это ведь тоже детская литература. Пущай детишки тешатся.

Сам Михалков сказал о Сталине: я ему верил, он мне доверял. Думаю, что так оно и было. И в любом случае – это хорошо сказано, это слова поэта.

Source URL: http://www.svoboda.org/content/article/24926167.html

* * *

Вокруг Папы

Александр Генис: Отставка одного Папы и выборы другого привлекли к Ватикану внимание всего мира, включая, конечно, такую большую католическую страну, как Америка, четверть населения которой принадлежит к этой конфессии. Прошли те времена, когда католики в сугубо протестантской стране считались опасными изгоями. И хотя до сих пор католиком был всего один президент - Джон Кеннеди, треть конгрессменов исповедует эту веру.

Другое дело, как пишет обозреватель “Нью-Йорк Таймс” Фрэнк Бруни, что лишь 30 процентов американских католиков безоговорочно поддерживает позицию Ватикана по всем принципиальным вопросам. Так важность целибата отрицают подавляющее большинство - 80 процентов.

Эти цифры послужат нам прологом к сегодняшней беседе с Борисом Парамоновым о том, как ватиканские проблемы выглядят в американской перспективе.

Борис Парамонов: Пожалуй, можно сказать, что нынешние проблемы, нынешние, честно говоря, скандалы в католической церкви начались с Америки. Не в Америке, а с Америки, именно так. Отсюда пошли, например, инициативы католических монахинь – разрешить женщинам принимать священнический сан. Это очень радикальное требование, по сравнению с которым всякого рода разоблачения католических священников-педофилов, в общем, второстепенны. То есть эмоционально это вызывает наиболее острую реакцию, но это вопрос, так сказать, не догматический, в отличие, допустим, от темы целибата, безбрачия католических священников. Мужская доминация и целибат принципиальны, это коренное противостояние земным соблазнам, начало властвования и авторитета в католицизме, каковые в самых глубинах мифического еще сознания связывались с мужским началом.