Макс Лукадо - Не удивительно, что Его называют Спасителем

багрово от крови, глубоки рванные раны, прерывисто дыхание. Тело вздёрнуто в

воздух.

Но что-то говорило мошеннику, что он никогда не был в лучшем обществе. И

каким-то образом он понял, что если у него осталась только молитва, то он, наконец, встретил Того, кому должен молиться.

- Слушай, замолви за меня словечко там, в своём царстве.

- Считай, что сделано. (свободный перевод)

Какую выгоду Иисус должен был получить, обещая головорезу почётное место за

праздничным столом? Наконец, что этот продувной мошенник мог вообще

предложить Ему?

Я имею в виду, можно понять самаритянскую женщину. Она могла вернуться в

город и рассказать другим свою историю. И Закхей, у него были деньги, мог их

пожертвовать. Но тот парень? Что он даст? Ничего!

В том-то и дело. Вслушайтесь. Любовь Иисуса не зависит от того, что мы делаем

для Него. Ничего подобного. В глазах Господа вы имеете ценность просто потому, что

вы есть. Вы некрасивы или поступаете плохо, но всё же вы ценны. Ваша ценность дана

вам от рождения.

Вот и всё.

Подумайте об этом ещё минутку. Вы ценны просто потому, что вы существуете.

Не из-за того, что вы делаете или что сделали, а просто потому, что вы есть. Помните

это. Помните об этом в следующий раз, когда вам придется болтаться в кильватере

чьих-то амбиций. Помните об этом, когда какой-нибудь ловкач попытается повесить на

ваше достоинство ярлык товара из отдела продажи по сниженным ценам. Если кто-то

в следующий раз попытается выдать вас за дешёвку, просто вспомните, как Иисус

почитает вас и улыбнитесь.

Я так и делаю. Я улыбаюсь потому, что знаю - не заслуживаю я любви, подобной

этой. Никто из нас не заслуживает её. Когда вы постигаете это, то любой сделанный

каждым из нас вклад покажется совершенным пустяком. Все мы - даже самые лучшие -

в такой же степени заслуживаем жизнь в раю, как и тот плут. Ни кто из нас не имеет

собственного кредита, все пользуются кредитом Иисуса.

Кроме того, меня заставляет улыбаться мысль, о том, что шагает по

вызолоченным улицам рая ухмыляющийся бывший мошенник, который знает о

милости больше, чем тысячи теологов. Никто другой, кроме Иисуса, не помолился бы

за него. В конечном счёте это всё, что он получил. И в конечном счёте это всё, что

требовалось.

Не удивительно, что Его называют Спасителем.

12

Любовь - это расставание

«Жено! се, сын, Твой». Иоанна 19:26.

В Евангелии много вызовов, влияющих на образ мыслей слушателей, но

противящихся их человеческой природе и испытывающих их веру.

«Блаженнее давать, чем принимать» (6)

«Ибо, кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет душу свою

ради Меня тот сбережёт её» (7)

«Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своём» (8) Но нет утверждения, более смущающего душу и даже пугающего её, чем у

Матфея в стихе 19:29.

«И всякий, кто оставит дома, или братьев, или мать, или жену, или детей, или

земли ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную».

Я могу понять ту часть Писания, где говорится: «Оставь земли и поля свои». Но

другая его часть заставляет меня съёживаться от страха. Оставить мать и отца, сказать

‘‘прощай’’ братьям и сёстрам, поцеловать на прощание сына и дочь! Не сложно

провести аналогию между апостольством и бедностью или общественной

немилостью, но как оставить семью? Почему я должен желать покинуть тех, кого

люблю? Неужели жертва должна быть настолько жертвенной?

«Жено! се, сын Твой».

Мария постарела. Волосы на висках седые. Морщинки вместо нежной кожи

юности. Руки в мозолях. Она подняла на ноги всех детей. А теперь смотрит - распинают

её первенца. Видя его муки, что вспоминает мать, что всплывает в её воображении?

Может быть, долгая поездка в Вифлием? Постель для малыша, приготовленная из сена

для коровы. Бегство в Египет. Дом в Назарете. Паника в Иерусалиме: «Я думал, что он с

тобой». Уроки плотницкого дела. Смех за обеденным столом.

А потом то утро, когда Иисус пришёл домой из мастерской рано; его глаза стали

жёстче, а голос более решительным. Он услышал новость. «Иоанн проповедует в

пустыне». Её сын снял плотницкий фартук, отряхнул руки от пыли и последним

взглядом попрощался с матерью. Они оба знали, что ничего не будет так, как прежде.