Макс Лукадо - Небесные овации

стропила, где жили поселившиеся в его спортзале голуби. А потом он сделал очень

важную вещь. Может быть, это был прощальный жест. Может быть, признание

безысходности. Как бы то ни было, он подошел к своим фотографиям и перевернул

их, одну за другой, изображением к стене. Потом встал в дверях и, глядя куда-то

вдаль, заговорил так тихо, что Смиту пришлось переспрашивать. Али повторил:

— Весь мир был мой. И это что-то да значило. А теперь смотреть не на что4.

Вертикаль власти — она скользкая.

Император Римской империи Шарлемань (Карл Великий) знал это. С похоронами

этого знаменитого монарха связана интересная история. Согласно легенде, он

70

завещал похоронить себя сидящим на троне. На его голову должна была быть надета

корона, а в руку вложен скипетр. На плечах — королевская мантия, а на коленях —

раскрытая книга.

Карла похоронили в 814 году от Р. X. Почти через двести лет император Оттон

решил выяснить, была ли исполнена последняя воля умершего. Говорят, что он

послал людей вскрыть гробницу и представить ему подробный доклад. Они

обнаружили, что завещание Карла было в точности выполнено. Только теперь, спустя

два столетия, все выглядело несколько иначе. Корона съехала набекрень, мантия

истлела, тело имело ужасный вид. Но на коленях скелета лежала указанная Карлом

книга — Библия. Костлявый палец упирался в стих Мф. 16:26: «...какая польза

человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?»5

Вы можете ответить на этот вопрос.

* * *

Когда у меня начали формироваться все эти мысли о власти, я оказался на

банкете.

Между прочим, в списке моих любимых дел в свободный вечерок посещение

банкетов находится в самом низу. У меня возникают такие ассоциации: остывшая

еда, душные залы, плохая акустика, многословные ораторы, жирные пятна на моем

галстуке. Простите мой социальный нигилизм, но я лучше посмотрю хорошее кино

или бейсбольный матч.

Данный банкет отнюдь не предназначался для того, чтобы помочь мне побороть

свои предубеждения. Это была церемония награждения, слишком многолюдная и

слишком поздно начавшаяся. Распорядителю было очень трудно привлечь и

удержать внимание публики. Конкуренцию ему составил эскадрон официантов, проносившихся по залу каждые тринадцать секунд. Награды вручались с

утомительно подробными разъяснениями. В ответ произносились благодарственные

— и не менее затянутые — речи. Я начал посматривать на часы и грызть кубики льда.

Тогда-то нам и был представлен царь.

«Настоящий царь?» — вглядывался я, думая, что увижу корону и мантию. Их не

было. Я увидел, что на сцену почтительно препроводили элегантно одетого молодого

человека.

«Так вот, значит, как выглядят цари», — подумал я. Другие, по-моему, тоже были

заинтригованы. Все притихли.

Царя звали Гудвилл. Семнадцатый монарх зулусов, африканской народности.

Титул впечатляющий. Но еще важнее мне показался тот факт, что у царя Гудвилла

тоже есть Царь. Гудвилл — верующий. Он признал Христа своим Господом и призвал

свой народ следовать его примеру.

Хотя примечательной была вся речь царя Гудвилла, в свою записную книжку я

записал первую его фразу:

— Я царь, но приветствую вас как моих братьев.

Царь, который считает меня своим братом. Монарх принимает меня в свою

семью. Мне даруется причастность к царству.

Его слова напомнили мне о другом Царе, Который поступал так же.

«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими».

71

«Будь политиканом, — лгал змей, — и станешь как Бог».

«Будь миротворцем, — обещал Царь, — и наречешься сыном Божьим».

Что предпочли бы лично вы? Сделаться «царем горы» на день-другой? Или навечно

стать чадом Божьим?

У детей Божьих есть и еще одно преимущество. Коль скоро вы — дитя Божье, то

что может предложить вам мир? Можно ли получить лучший титул, чем тот, что у вас

уже есть?

Ответьте на такой вопрос: пройдет тысяча лет, и будет ли иметь значение, какой

титул получили вы от мира сего? Нет, значение будет иметь лишь одно — чье вы дитя.

И последнее замечание о том банкете. По его окончании я немного задержался, надеясь еще посмотреть на царя. Сначала я не смог его найти. Потом заметил вместе

с женой и свитой в боковом вестибюле. И знаете, что они делали? Хохотали! Должно