Макс Лукадо: Он всё ещё двигает камни

занавеской, прежде чем вышли с обличениями вперед?

И куда делся мужчина? Для прелюбодеяния нужны ведь двое. Что же с ним

стало? Как он смог ускользнуть?

Факты практически не оставляют сомнений: это была заготовленная ловушка.

Женщину поймали, но очень скоро станет ясно, что она не добыча, а только

приманка.

«Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь?»

(Ин. 8:5).

Довольно дерзко себя ведет этот комитет по охране общественной этики.

Очень уж довольны собой эти агенты праведности. Вот он — момент, о котором они

так давно мечтали. Этим утром они наконец-то поставят в тупик великого

Назарянина.

А что же женщина? Ее будто больше не существует. Всего лишь пешка в игре. Ее

будущее? Не имеет никакого значения. Репутация? Да кого волнует, что она раз и

навсегда подмочена. Эта прелюбодейка — необходимая, но несущественная деталь

их плана.

Женщина смотрит в землю. Взмокшие волосы спутались. Слезы смешались с

болью. Прикусила губу, стиснула челюсти. Знает, что все кругом на нее смотрят.

Даже и проверять не надо. Сострадания у них не найти. Камни уже в руках. Зажали

так крепко, что побелели пальцы.

Может, попробовать убежать? Но куда? Пожаловаться на несправедливость? Но

кому? Все отрицать? Но ее же видели. Просить о милости? Только не у этих людей...

Выхода нет.

Ты, наверное, ждешь, что Иисус встанет и провозгласит суд лицемерам. Но нет.

Может, ты надеешься, что Он схватит женщину и вдвоем они убегут в Галилею. Но и

этого не произошло. Или ты представляешь, что спустится ангел, разверзнутся

небеса и земля поколеблется под ногами? Ничего подобного.

Его действия едва уловимы. А слово неумолимо.

Что же делает Иисус? (Если ты уже знаешь, притворись, что нет, и попытайся

испытать удивление.)

Иисус что-то чертит на песке. Сидит, наклонившись, и что-то выводит. Тот же

самый палец, что высек на синайских камнях десять заповедей и выжег на стене

приговор Валтасару, ковыряет дворовую грязь. А потом вдруг Христос произносит

вслух: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Ин. 8:7).

10

Младшие смотрят на старших. Старшие заглядывают в свое сердце и первыми

выпускают камни из рук. Когда те уходят, молодежь, еще недавно храбрившаяся, следует их примеру. Слышны лишь глухой стук падающих камней и шарканье ног.

Иисус и женщина остались одни. Присяжные ретировались. Дворовая площадка

превратилась в кабинет верховного судьи. Прелюбодейка ждет приговора.

«Наверняка сочиняет проповедь. Сейчас будет требовать покаяния». Но судья

молчит. Голова опущена. Все еще что-то пишет. Кажется, даже удивлен, обнаружив, что женщина все еще здесь.

«Женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя?

Она отвечала: никто, Господи.

Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Ин. 8:10, 11).

Если ты когда-нибудь спрашивал себя, как Бог реагирует на твои падения, помести эти слова в рамочку и повесь на стену. Читай их. Изучай их. Наслаждайся

ими. Стой под ними, словно в душе, и позволь истине омыть твое сердце.

Или, еще лучше, возьми их с собой к своему ущелью стыда. Попроси Христа

проделать весь путь вместе с тобой к твоему мосту через каньон Фримонт. Пусть Он

стоит рядом, а ты расскажи, как все было в ту самую черную ночь.

А потом слушай сам. Слушай внимательно. Он говорит:

«Я не осуждаю тебя».

И наблюдай. Запоминай подробности. Он пишет. Выводит послание. Но на этот

раз не на песке — на кресте. Не рукой — кровью.

И там только три слова:

«Не осуждаю тебя».

3

Не пропусти вечеринку

............................................

Темница горечи

Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и

ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец

твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти.

Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не

преступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями

моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него

откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно

было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.