Гай Крисп - Историки Рима

8. Ночь прервала сражение, но после короткого сна, на рассвете, царь, вне себя от досады и гнева, двинул на нас свои племена: стремясь к цели, он не собирался останавливаться ни перед чем. Осадные сооружения, как уже говорилось, были сожжены, и противник пытался вести бой с высоких валов у самых стен города, а наши с трудом, но не меньшим упорством сопротивлялись на насыпях, которые, насколько позволили возможности и силы, были сооружены изнутри.

Долго шла кровопролитная битва, но ни в одном воине, ни с той, ни с другой стороны, страх смерти не пересилил желания сражаться, а когда напряжение так возросло, что исход мог решить только неумолимый случай, дрогнул, как при землетрясении, и обрушился возведенный с такими трудами вал. Ров между стеной и насыпью с внешней стороны сровнялся, и образовалась как бы плотина или перекидной мост, по которому открылся беспрепятственный и свободный проход врагу. Наши же воины, упав, в большинстве своем прекратили бой, придавленные обвалом или изнемогшие. Тем не менее для отражения неожиданной опасности отовсюду стали стекаться защитники; торопясь, они мешали друг другу, а отвага врага еще возросла от успеха.

Царь бросил в бой всех своих разбойников; обнажив мечи, противники бились лицом к лицу; из-за чудовищной резни кровь потоками текла с обеих сторон, ров заполнился телами, проход еще больше расширился, и толпы разъяренных врагов, заполнив город, принялись вырезать, как скот, воинов и мирных жителей обоего пола, у нас же не осталось надежды ни защититься, ни бежать.

В вечерних сумерках, когда множество наших, вопреки противодействию несправедливой судьбы, все еще билось врукопашную, я вместе с двумя другими воинами спрятался в дальней части города, а затем под покровом темноты вышел через никем не охраняемые задние ворота. Я знал пустынные места, мои спутники шли быстро, и в конце концов мы достигли десятого мильного камня, где немного отдохнули. Затем мы двинулись дальше, и когда я крайне устал от долгой ходьбы, к которой, как свободнорожденный. не был приучен, то увидел зрелище очень печальное, но сулящее мне весьма своевременное облегчение.

Как видно, какой-то слуга ехал на резвом коне без седла и узды и, чтобы удержаться, по обычаю, крепко обвязал вокруг левой руки повод, которым управлял лошадью; потом он упал, не успев распустить узел, лошадь поволокла его по лесам и кустарникам, и только тяжесть искалеченного тела заставила, в конце концов, остановиться обессиленное бегом животное; конь сослужил мне на время хорошую службу, и на его спине я с теми же спутниками, усталый, добрался до серных источников с горячей от природы водой.

Истомленные зноем и жаждой, мы долго бродили в поисках воды и, наконец, увидели очень глубокий колодец, однако спуститься в него не смогли, — веревок не было. Крайняя нужда все-таки надоумила нас, и мы, разорвав на большие куски свои льняные одежды, сплели длинную веревку, и к концу ее прикрепили шапку, которую один из нас носил под шлемом; опущенная на веревке, она, как губка, впитывала воду, и мы легко утолили мучившую нас жажду.

Оттуда мы помчались к реке Евфрату, рассчитывая переправиться в лодке, которая, по давнему обычаю, стояла на берегу для перевозки скота и людей. Но тут мы увидели, как множество внезапно и неизвестно откуда появившихся персов, зайдя с тыла, преследует рассеявшийся римский отряд с кавалерийскими значками.

На этом примере можно видеть, что знаменитые «сыны земли» не возникли из лона земли, а были необычайно проворны по своей природе, — я имею в виду тех, кого назвали «спарты», 738так как они неожиданно появились в разных местах и, по мнению древности, склонной к сказочным преувеличениям, вышли из почвы.

Это заставило нас, поскольку все наше спасение было в быстроте, через леса и чащи двинуться к более высоким горам, а оттуда — и Мелитену, город Малой Армении, 739где мы разыскали уже готового выступить начальника, вместе с которым неожиданно для себя вернулись в Антиохию. 740

9. Между тем в разгар осени, когда взошло зловещее созвездие Козлят и уже нельзя было двигаться в глубь страны, персы во главе с Шапуром собрались вернуться на родину с добычей и пленными. Пока в разрушенном городе происходили грабежи и убийства, персы злодейски пригвоздили к кресту комита Элиана и трибунов, стараниями которых долго держались стены и было погублено много врагов; Якова и Цезия — казначеев при начальнике конницы — и других со скрученными за спиной руками увели в плен, а тех, кто явился с другой стороны Тигра, выловили всех до одного и казнили без разбора, кто бы они ни были.