Гай Крисп - Инвектива против Марка Туллия Цицерона

Гай Саллюстий Крисп родился в 86 г. до н.э. в Амитерне, в Сабинской области (к северо-востоку от Рима), в состоятельной всаднической семье, имевшей собственный дом в Риме. Как и Цицерон, Саллюстий получил образование в столице и выдвинулся благодаря своим способностям. Не склонный к военной карьере, он начал заниматься литературой и государственной деятельностью.

Саллюстий был квестором в 55 или 54 г. и, не пожелав добиваться избрания в курульные эдилы, стал плебейским трибуном в 52 г.

В 50 г. цензоры Луций Кальпурний Писон и Аппий Клавдий Пульхр исключили Саллюстия из сената за якобы безнравственный образ жизни, но скорее всего как цезарианца. В 49 г. Цезарь добился вторичного избрания Саллюстия в квесторы на 48 г. и тем самым возвратил его в сенат.

Во время гражданской войны 49-45 гг. Саллюстий стоял на стороне Цезаря и руководил в Иллирике военными действиями против помпеянцев, но потерпел поражение. В конце 47 г. он был избран претором на 46 г. Под началом Цезаря 1 декабря 47 г. отправился в Африку; в 46 г. он захватил на острове Керкине, у берегов Африки, большие запасы зерна, собранные там помпеянцами, чем способствовал победе Цезаря; он также ведал снабжением войск.

Цезарь по окончании претуры Саллюстия назначил его наместником (proconsul cum imperio) вновь образованной провинции Новая Африка и дал ему три легиона. Саллюстий грабил провинцию столь беззастенчиво, что ему по возвращении в Рим грозил суд за лихоимство (de repetundis); от суда его будто бы избавил сам Цезарь.

После убийства диктатора (15 марта 44 г.) – возможно, уже по окончании своего наместничества в Новой Африке – Саллюстий, понимая, что его политическая карьера окончена, удалился в построенную им великолепную усадьбу и посвятил свой досуг работе над историческими трудами, которую в 35 г. прервала его смерть в возрасте 50 лет.

(1) С тяжелым сердцем и негодуя терпел бы я твою хулу, Марк Туллий, если бы знал, что твоя заносчивость преднамеренна, а не вызвана твоим душевным недугом [1] вызвана твоим душевным недугом — Саллюстий обращается к творчеству самого Цицерона, вольно цитируя начало его знаменитой речи против Катилины и начало же инвективы против Ватиния. . Но поскольку я не вижу в тебе ни меры, ни умеренности [2] ни меры, ни умеренности — обращение к труду Саллюстия «Заговор Катилины».Ср.: К, 11, 4. , то отвечу тебе, чтобы ты, если и получил какое-то удовольствие, говоря обо мне дурно, перестал его испытывать, дурное выслушивая.

Где мне жаловаться, отцы-сенаторы, кого умолять, когда я вижу, что государство отдано на разграбление и становится добычей любого наглеца? Римский ли народ? Да ведь он настолько развращен подачками, что готов торговать собой и своим достоянием [3] торговать ... своим достоянием — выражение встречается как у Саллюстия, так и у Цицерона. . Или вас, отцы-сенаторы? Но ваш авторитет – посмешище для отъявленного негодяя и преступника: где бы Марк Туллий ни находился, он защищает законы, правосудие, дело Государства [4] защищает дело государства — новое обращение к творчеству Цицерона. и перед всеми нами действует так, будто он лишь один остался из окружения прославленного мужа Сципиона Африканского [5] из окружения ... Сципиона Африканского — т.е. из «честных мужей». Так обозначает собрание благонамеренных и сам Цицерон («Против Верреса»). , а не является найденышем, приехавшим из муниципия и только недавно ставшим гражданином нашего Города! [6] ставший гражданином нашего города — обычное обвинение против Цицерона – «нового человека». Встречается и в «Сатирах» Ювенала: Новый, незнатный совсем человек из Арпина, недавно Всадником бывший простым, повсюду ставит заставы (Пер. Д.Недовича, Ф.Петровского).

(2) Или поступки и высказывания твои, Марк Туллий, действительно никому не известны? Не жил ли ты с ранних лет так, что не видел ничего позорного для себя в том, что явилось бы предметом влечения кого бы то ни было? [7] влеченья кого бы то ни было — избитая тема для очернения, обвинение в разврате. Точно так же обвинял своих противников и Цицерон. Точнее, не ценой ли своего целомудрия совершенствовался ты у Марка Писона в своем безудержном красноречии? [8] в своем безудержном красноречии? — тот же мотив. Поэтому ничего удивительного нет в том, что ты позорно торгуешь тем, что самым постыдным образом приобрел.