И. Халатников - Дау, Кентавр и другие

Мейман был человеком слабого здоровья и очень нуждался в деньгах. Все имели какую-то преподавательскую работу по совместительству, но Мейман не смог найти себе такую ра­боту в Москве, а нашел только в Иваново. И ездил туда раз в неделю читать лекции. По этому поводу в стенгазете Инсти­тута физпроблем как-то появилась злобная критическая ста­тья с названием: «В погоне за длинным рублем».

С ним же произошел еще такой «забавный» случай. В 1953 г. 21 января происходило торжественное заседание, посвящен­ное памяти Ленина. Наум вошел в зал, тихонько подошел ко мне и задал какой-то технический вопрос, на который я тут же шепотом и ответил. На следующий день объявили, что Мей­ман пытался сорвать вечер памяти Ильича. За такой просту­пок Мейману грозили суровые санкции, но от них все-таки удалось, хотя и с трудом, отбиться — уж очень нужен был Н.Н. Мейман на проекте.

Ландау был органически неспособен думать о каких-то бы­товых, житейских проблемах окружающих его людей. Я не хочу сказать, что он был сознательным эгоистом или что-то в этом роде, наоборот, он, например, всегда охотно давал в долг деньги и никогда не требовал их назад, но он просто был не в состоя­нии занимать голову чем-то, что не касалось непосредственно его работы.

Наум Мейман был известным в Министерстве человеком, но все эти годы, с 1946-го по 1953-й, жил в крошечной комна­те в коммунальной квартире, и очень от этого страдал. Когда Ландау сдал мне все дела по проекту, первым моим делом было получить квартиру для Меймана. Я написал письмо начальни­ку Политуправления министерства, что ужасные жилищные условия мешают ведущему специалисту Н.Н. Мейману сосре­доточиться на решении вычислительных задач проекта, и квар­тирный вопрос Н.Н. Меймана был мгновенно решен. Через две недели у него была замечательная двухкомнатная квартира в том же доме, где жил И.Е. Тамм. Это показывало, что это все были крайне простые вопросы, квартир в Министерстве было достаточно, но просто Ландау органически был не в состоя­нии забивать себе голову такой «ерундой».

Возвращение Капицы

Теперь мне хотелось бы рассказать о том, как П.Л. вернулся в Институт физических проблем и как он вновь стал его ди­ректором. Надо сказать, что А.П. Александров в институте бывал немного. Он работал по совместительству также пер­вым заместителем И.В. Курчатова в его институте. И там за­нимался своими реакторными делами. В течение многих лет научная работа Институте физических проблем, по существу беспризорном, шла по инерции, управлял им фактически М. П. Мал ков, инженер-криогенщик по профессии, неплохой администратор. Каждая лаборатория имела свое задание и са­мостоятельно его выполняла.

В 1953 г., после смерти Сталина и ареста Берии, в институ­те появилась надежда на возвращение П.Л. Капицы. Сотруд­ники такую возможность обсуждали, однако не будем забы­вать, что переход от сталинского режима к хрущевскому произошел не сразу, на это ушло несколько лет. Но идея вер­нуть ИФП Капице витала в воздухе.

За те 7-8 лет, что П.Л. находился в ссылке на Николиной Горе, у него появились серьезные продвижения в области со­здания мощных генераторов электромагнитного излучения. И П.Л. стал опять, как шахматист, думать о том, какой сде­лать ход, чтобы привлечь внимание высокого руководства к своей деятельности. Первый такой ход он сделал еще при жиз­ни Сталина, летом 1950 г., когда его исследования по электро­нике больших мощностей находились в начальной стадии. В письме к Г.М. Маленкову от 25 июня 1950 г. он сообщал, что им теоретически найден метод излучения электромагнит­ных волн, с помощью которого можно будет уничтожать само­леты и другие объекты. 22 июля 1953 г. Капица снова пишет Маленкову, который стал в то время Председателем Совета Ми­нистров СССР. В этом письме он просит «быстро построить» специальное лабораторное здание для его исследований в об­ласти электроники больших мощностей. «Проект уже готов»,— пишет П.Л. и просит срочно прирезать к своему дачному уча­стку 0,5-1 га, чтобы построить здесь, на Николиной Горе, новую лабораторию.

Надо иметь в виду, что хотя Институт физических проблем не играл решающей роли в создании атомного оружия, однако отдельные проблемы решал довольно успешно. К 1953 г. были уже созданы и атомная, и водородная бомбы. Вернее, вариант водородной бомбы, предложенный А.Д. Сахаровым, которую следовало бы называть «полуводородной». То, что принято на­зывать водородной бомбой теперь, было испытано в СССР в 1955 г. Причастные к этому лица из руководства страны — Б.Л. Ванников, А.П. Завенягин (технократическое направление),