Calypso - В среду пошел снег

липкую ручку и потянул дверь на себя, ощущая смрадное дыхание Мити за спиной.

Он выскочил на улицу и понесся в сторону гостиницы, не глядя по сторонам. На его

счастье, на проезжей части было совершенно пусто. Дождь закончился, и мокрый,

потрескавшийся асфальт неприятно скользил под ногами.

Перебежав через дорогу, Столин оглянулся и увидел, что весь коллектив салона сгрудился

в дверях. Неистовый Митя, тяжело дыша, стоял у самой дороги, однако отчего-то не

стремился продолжать преследование.

Почувствовав чей-то взгляд, Столин ,посмотрел в том направлении - на втором этаже все

так же стояла и сверлила его глазами грузная женщина. Рядом с нею торчали громадные

головы двух кобелей. Увидев, что Столин заметил ее, женщина улыбнулась и что-то

произнесла, обращаясь, по всей видимости, к собакам. Псы синхронно кивнули и мигом

исчезли с балкона.

- Мать моя, да она спустила на меня собак! - догадался Владимир Ефимович. - Чертова

сука спустила на меня своих ротвейлеров! Он повернулся и побежал к входным дверям

гостиницы. Ухватившись за тяжелую ручку, он изо всех сил потянул дверь на себя и чуть

не упал, когда она неожиданно легко поддалась.

Вбежав в полутемный холл, Владимир Ефимович в два шага одолел расстояние до стойки

портье и принялся барабанить кулаками по столешнице. Звуки ударов разносились в

гулкой тишине зала.

Дверь за стойкой распахнулась почти сразу, словно портье стоял прямо за ней и ждал…

Чего? Нелепая фигура в брезентовой куртке внушила Столину еще больший ужас.

Однако, пристально вглядевшись в лицо портье и не обнаружив на нем никаких признаков

мандибул и лабиума, он несколько расслабился и, стараясь совладать с дрожью в голосе, произнес:

- Ключ, будьте любезны.

Портье непонимающе уставился на него, надменно изогнув бровь.

- Ключ, молодой человек, я спешу! - Столин почти взвизгнул.

- Хм, - портье пожал плечами. - Вы же, хм - м… из триста шестнадцатого, верно?

Ключ у вас! Так и есть! Он подошел к столешнице, открыл тяжелый журнал и, поелозив

грязным пальцем, остановился напротив номера 316.

- Вот! - Он торжествующе ткнул пальцем, - я же говорил! Ключ, разумеется, у вас! И

еще, у вас автобус отправляется через полчаса, я бы на вашем месте поторопился. Он еще

раз улыбнулся и попятился в сторону двери.

Столин онемел. «Бред! Бред! - кричал кто-то в его голове. – Потребуй выломать дверь!

А впрочем, к черту дипломат, что там, в том дипломате, не стоит он того! Бежать, надо

бежать!»

- Отдайте ключ! - заорал он истерично.

На улице раздался рев и лай.

Портье широко улыбнулся и развел руками.

- Зачем вам ключ, Владимир Ефимович? - пробулькал он. - Мы вас самого сейчас

используем как дипломат! Делов на копейку!

Он вытянулся стрункой и завопил:

- Он здееееесь!

Столин повернулся было бежать, но запутался в ногах, споткнулся и вытянулся во весь

рост, со всей силы приложившись подбородком и откусив себе кончик языка. Рот

мгновенно заполнился горячей соленой кровью, он поперхнулся и взвыл от боли, уперся

руками в пол, стараясь не потерять сознание, и попытался подняться. Но поскользнулся в

какой-то липкой дряни, что обильно покрывала паркет, и снова упал, барахтаясь, как жук

на булавке.

Дверь распахнулась, и в холл ворвались два огромных ротвейлера. Он рвался с цепи,

намотанной на руку омерзительного Мити.

ОН?!

Лишь через мгновение мозг Владимира Ефимовича осознал то, что глаза увидели сразу.

Ротвейлер чудовищных размеров, черный как смоль зверь, был один, однако о двух

одинаково свирепых головах, растущих из груди. Головы клацали слюнявыми челюстями,

вращали глазами и рвались, рвались в сторону Столина.

- Живым! - рявкнул портье, находясь на безопасном расстоянии от ротвейлера. - Хозяйка

приказала брать живым!

Митя, взвыв от ярости, натянул цепь так, что омерзительная собака споткнулась и

захрипела, выкатив глаза.

- Фу! – Митя еще раз дернул за поводок, и внезапно собака успокоилась, остановилась, тяжело дыша и роняя слюну.

- Сидеть!

Ротвейлер послушно сел.

Захлебываясь кровью, Столин пытался было отползти, но тело не слушалось его. Ему

хотелось потерять сознание, раствориться в волнах спасительной темноты, однако ему

было уготовано нечто иное.

- Ишь, штакетничек! - хихикнул портье. - Разлегся, мразь. Паркет изгадил! - он вышел из-

за стойки и, приплясывая, направился к Столину, крепко ухватил его за ногу и с жуткой