Calypso - В среду пошел снег

часок. Тут… есть у вас парк в городе?

Он осекся и уставился в пол в недоумении. «Какой парк? - думалось ему, - при чем здесь

парк?»

Портье пожал плечами и снова вопросительно уставился на Столина, будто уловив его

мысли.

- Ну да, ну да, - забормотал Владимир Ефимович маясь. - Я просто думал про парк,

словом, посмотрел на часы ваши, лондонские, и подумалось про парк. Не суть. Я дверь

запер, а ключ остался в номере. На окне. Или на тумбочке, черт его знает. И вот еще что -

рядом с вами, в двух шагах, фасадные окна. Написано: «Парикмахерская «Фигаро».

Стригут они или что?

Выпалив эту несусветицубессмыслицу, Столин угрюмо уставился на регистрационный

журнал. Он чувствовал себя пренелепейше - портье в совокупности с часами за спиной

вызывал у него нервозность и неуверенность.

- Вот если бы все в мире все разом забыли, - задумчиво протянул портье. – Ведь мир бы

тогда рухнул. Люди порой бывают на удивление невнимательны, вам так не кажется, э-э-

э.., - он мигом преодолел расстояние до стойки, схватил журнал, открыл его на нужной

странице и снова уставился на Столина, - … э-э-э... Владимир Ефимович?

«Каков наглец!» - подумал было Столин и даже открыл рот, собираясь разразиться гневной

тирадой, или, скорее, представив себе, что, возможно, у него хватит духу отчитать портье

и, быть может, даже потребовать жалобную книгу или управляющего, но портье не дал

ему этого шанса. Изогнувшивсь вдруг в подобострастный бублик, он улыбнулся

приветливо и заявил:

- Но, с другой стороны, само по себе слово «гостиница» - ведь разве не должно оно

внушать гостям, гостям, заметьте, некую уверенность в том, что вне зависимости от

проблемы, будь она малой или великой, администрация, равно как и обслуживающий

персонал, сможет решить ее незамедлительно и к взаимному удовлетворению и…

Тут он осекся, и на мгновение его улыбка превратилась в оскал, - … и… непротивлению

сторон? Ведь правильно? Ведь верно?

- Верно, - пробормотал осоловевший Столин.

- А раз верно, то и славно. Это еще Гийом Аполлинер сказал, мол, что с нами будет, когда

нас не будет… или не нас, а… впрочем, не важно. Ключ я вам сварганю, - портье

панибратски подмигнул, - а что касается салона «Фигаро» - уж не извольте беспокоиться, это один из лучших салонов в городе. Как там было у классиков: «парикмахер Пьер…»,

не помню. Видите, я и есть живая иллюстрация того, как часто мы забываем порой

судьбоносные вещи! Идите и ни о чем не беспокойтесь, - портье еще раз улыбнулся,

показав длинные зубы, и кивнул, будто точку поставил.

Столин осторожно кивнул в ответ, подозревая, что имеет дело с человеком не совсем

вменяемым, и пошел к выходу. Ухватившись за дверную ручку, он вздрогнул от

омерзения: ему показалось, что она покрыта теплой слизью. Поглядев на ладонь, однако, он не обнаружил и следа грязи.

Он снова ухватился за ручку, распахнул дверь и вышел из гостиницы.

Парикмахерская находилась напротив, в серой, полузаброшенного вида, пятиэтажке,

большая часть окон которой была замурована. Несколько окон на втором этаже зияли

незастекленными провалами. На балконах с бельевых веревок свисало разноцветное

тряпье, уныло мокнущее под моросящим дождем. На одном из балконов второго этажа

стояла женщина в бесформенном халате. Увидев Столина, она уставилась на него,

скрестив руки на груди. Рядом с нею, положив передние лапы на перила, стоял крупный

пес. Внезапно рядом с первым псом появилась голова второго - оба насупленно смотрели

в сторону Столина.

Передернув плечами, Владимир Ефимович направился к пешеходному переходу, отметив

про себя, что светофор не работает; аккуратно ступил на мостовую, не забывая смотреть

по сторонам; дошел до середины, еще раз огляделся и внезапно боковым зрением уловил

некое движение за спиной. Остановившись на полустертой «двойной сплошной», он

повернул голову и увидел портье, что стоял подле гостиничных дверей и вовсю

размахивал руками, будто делал зарядку.

«Точно, какой-то дегенерат», - подумал Столин и сделал было шаг, но тотчас же отпрянул

от старого забрызганного грязью «Форда».

Машина вильнула в сторону, притормозила, из водительского окна показалась бородатая

багровая морда.

- Мужида! Сварь! - рявкнул водитель и с визгом тронулся с места.

Владимир Ефимович втянул голову в плечи и быстро перешел через улицу. Он внушил

себе, что впредь не станет обращать внимание на странности сегодняшнего дня, ведь