Calypso - В среду пошел снег

Потому что Папка так сказал. А слова Папкины - закон.

Дверь спальни приоткрылась, и вот уже в щель просунулась голова Чижика. Веселые

глаза собаки вмиг разглядели Илюшу. Кремезным лбом ткнулся Чижик в дверь и

бросился к мальчику, притворно рыча, мол, съем, немедленно съем. Не съешь, хороший

ты мой пес!

Илюша присел на корточки, поймал непокорную кудлатую собачью голову в руки и сжал

крепко-крепко, стиснул, потом поднял ладошками мохнатую морду и заглянул глубоко в

глаза. Там, на дне полного любви колодца, разглядел он свое отражение.

Пес заскулил, бешено завертел хвостом, припал на передние лапы отставив зад, вырвался

из детских рук и начал скакать вокруг Илюши, радуясь тому, что хозяин рядом и любит

его и никогда, никогда не оставит.

Распахнулась дверь, и ввалился отец. Нахмурился, пристально глядя на Илюшу. Подошел

поближе и вдруг со смехом подхватил сына на руки и закружил по комнате!

-Смотри, смотри - какой большой! - искренне восхищался он. - Вж-ж! Полетели, мальчик

мой, полетели!

Илюша залился смехом и растопырив руки зажужжал, представляя себя самолетом-

истребителем, что роняет бомбы на вражеские города. В-ж-ж! Бух!

-Ай, молодец! - заливался отец! Ну, молодец. Полетели на кухню!

Наконец-то! Папка помнит. Он не послушался маму. Значит, сегодня и впрямь тот самый

день! Сердце Илюши замерло радостно, отчаянно, он аж взвизгнул от заполнившего его

чувства предвкушения.

Все еще изображая истребитель в сильных и любящих отцовских руках, Илюша влетел на

кухню. Между ног отца лаем заливался Чижик. Мама стояла у плиты, одетая в красный

халат, такая молодая, такая красивая, такая печальная…

-Антон…-только и произнесла она…

Отец хохотнул, крякнул, вкопанно остановился, ноги расставил в упор и с силой ударил

Илюшу головой об пол, как гвоздь в доску вбил. Вмиг у Илюши все почернело перед

глазами, а внутри головы раздался треск, будто лопнули разом сто тысяч гробов. Вязко

опустилась тьма. Сквозь поры ускользающей жизни слышал он растянутые слова отца:

-Ну же, Илона! Быстро! Молоток! Илона, он же умрет сейчас, Господи! Молоток!!!

За секунду перед тем как пал занавес, Илюша словно со стороны увидел, как зверски

орудует отец молотком, превращая голову его в мягкий неправильной формы комок, как

завывает у газовой плиты мать, скорчившись, схватившись за живот, как истошно лает

Чижик, как красные брызги летят на стены, на потолок, растекаясь причудливыми

узорами. Потом Илюша исчез, как исчезают те вещи, события и люди, чей срок истек.

Почувствовав остро, зверино сыновнюю смерть, отец выпустил из рук молоток, прижал

окровавленные руки к лицу и мягко осел назад, привалившись к стене. Он не понимал,

отчего всякий раз, когда он убивал своего сына, ему было так неловко, противно и пусто, будто Илюша вообще мог умереть. Диким казалось ему и то, что через несколько часов

жена, что ныне сидела рядом с ним, некрасиво расставив ноги, прямо в луже крови будет

смеясь вгрызаться крепкими зубами в сочную плоть, рвать мясо руками и давиться

Илюшиной печенью. Порочным видел он и скорое возвращение сына, что постучится в

дверь их супружеской спальни ровно через три дня усохшийусохшим, желтыйжелтым,

девяностолетнийдевяностолетним, и в течение следующих трех лет будет молодеть, превращаясь в крепкого мальчугана, чтобы пасть от родительского молотка по истечении

срока.

-Жизнь подбрасывает нам сюрпризы, Антон…-сквозь ветер собственных мыслей услышал

он голос жены. - Порой…порой мы должны смириться…

Он покосился в сторону жены, чтоотстраненно наблюдал,как она дергала его за рукав, то и

дело облизывая губы, перевел взгляд на Илюшу, возле которого суетился Чижик, нетерпеливо виляя хвостом, на окровавленные ножки стола, на кафельные стены, забрызганные алым… Тяжело поднялся на ноги и не глядя на жену прошептал:

-Как же мы превратились в это?..

Шансон

День угасал. За окном шумел кронами деревьев парк Победы. Птицы весело

щебетали на своем, понятном только им, особом весеннем языке, радуясь

прохладе, что сменила жаркий день.

Николай Иванович, потянув за дужку, снял очки и привычным движением

потер переносицу. Вокруг глаз его лучисто расположились морщинки. Старик

прищурился, откинулся в видавшем виды кресле и вдруг заулыбался. Он

отложил очки в сторону, хлопнул широкими ладонями по столешнице и