Unknown - 7f4e8b64-5b06-4464-8069-7c0694bf4f77 out

— А прибыль-то хоть нормальная? — спросил я, морщась от сивушного запаха огневиски.

— Какая там прибыль, — отмахнулся Борджин. — Твоя семья ведь тоже была в нашем бизнесе, так что сам все понимаешь. С одной стороны, время такое, что людям нужны деньги, и они готовы за бесценок продавать украшения, картины и все такое прочее. Но, с другой стороны, — покупателей-то тоже низл наплакал! У кого в кубышке запасена пара тысяч галлеонов, те придерживают их на черный день. Сегодня каждый думает сначала о хлебе насущном, а уж потом об антикварной мебели. Вот потому мы и сидим на бобах. Куча денег вложена в товар, а отдачи нет. Отец, конечно, твердит, что это до поры до времени, а там, мол, война закончится, к нам валом повалят богатые американцы и сметут все подряд. Но где он, этот конец войны? И где эти американцы? Пока что, если зайдет раз в неделю жена какого-нибудь нувориша, разбогатевшего на военных поставках, и купит фарфоровую статуэтку, — уже счастье. Так ведь она тебе за эту статуэтку будет три часа нервы трепать, требовать все сертификаты, и клейма, и чуть ли не родословную мастера... Сама еще вчера ела из глиняной миски, в фарфоре не смыслит ни уха ни рыла, а туда же!

— Трудно вам приходится...

— Еще бы! Вдобавок что отец, что его партнер, Карактакус Беркс, привыкли торговать по старинке, вот в чем сложность. В наши дни нужно быть гибче, расширять ассортимент. Торговать не только антиквариатом, но и магическими артефактами — не то чтобы совсем запрещенными, конечно, но... На них реально есть спрос. Я уже давно это предлагаю, но этим старым пням хоть кол на голове теши...

Он залпом проглотил свой огневиски, посмотрел на меня и улыбнулся:

— Вот и приходится играть. А что поделаешь — надо же как-то взбодриться при такой жизни.

— Я понимаю, — сказал я.

***

Примерно через неделю после этого разговора мне пришло письмо от Тома. Тем летом он писал редкие и короткие письма — не хотел слишком распространяться о своих делах. В Хогвартсе ему было скучно. Чтобы он не терял времени даром, директор приставил его помощником к Принглу, и Том теперь целыми днями подсчитывал, сколько банок краски требуется для ремонта школы и сколько парт, поломанных так, что не помогало никакое Reparo, нуждаются в замене. В конце июля он куда-то на неделю уезжал, не сказав, зачем, — должно быть, выполнял задание от Пикеринга. Я не стал спрашивать, в чем оно состояло.

Однако нынешнее письмо было оптимистичное и даже возбужденное.

... Никто из родственников Минни пока не появлялся — наверное, она запретила им лезть в наши дела. Ну, это только к лучшему. Дамблдор, к счастью, тоже убрался из школы и перестал мозолить глаза.

А у меня к тебе просьба. Ты же знаешь много народу в Лондоне — можешь найти кого-нибудь, кому можно продать старинные редкие вещи? У меня есть несколько. Двадцать процентов от суммы — твои...

Я, естественно, сразу вспомнил о Борджине и на следующую ночь в клубе осторожно завел с ним разговор. Борджин не проявил особого желания принимать на комиссию вещи неизвестно от кого, но все же согласился и назначил встречу — через три дня, в обеденный перерыв, в одной из забегаловок в Ночном переулке.

Я отправил Тому сову, и он явился в назначенное время. За лето он похудел, зато отоспался — тени под глазами пропали, и вообще он выглядел куда веселее, чем недавно. Я познакомил его с Борджином, и мы ушли в отдельный кабинет при ресторанчике. Обстановка здесь была такая же убогая, как в общем зале, зато нас не тревожили посторонние.

Заказав пиво и еду на троих, Борджин установил заглушку и сразу перешел к делу:

— Показывай, что там у тебя.

Том вынул из кармана что-то похожее на блокнот и увеличил его. Это оказалась тетрадка — такая старая, что чуть ли не рассыпалась на отдельные листочки. Страницы пестрели нотными знаками. Борджин бережно полистал их, присмотрелся к почерку, потер бумагу.

— Записям лет триста, как я посмотрю…

— Судя по тому, вместе с какими книгами они лежали, — триста пятьдесят, — уточнил Том. — Это магические музыкальные партитуры, которые исполняют во время Великого делания, чтобы ускорить получение философского камня.

— Хм-м, — Борджин посмотрел на него с сомнением. — Не думаю, что это реально работает... Я, конечно, могу взять тетрадь для изучения и найти эксперта, который подтвердит ее подлинность. Но боюсь, что покупателей отыскать не получится. В наши дни никто не увлекается алхимией — слишком неблагодарное занятие. Разве что какой-нибудь чокнутый коллекционер старинных рукописей... А еще что-нибудь есть?