Unknown - ee6d13d2-f916-48f5-9385-7b5907e56738 out

Это был новенький. Оказывается, единственное свободное место было рядом со мной.

Новенький вопросительно указал на него пальцем. Я кивнул и подвинулся.

Флинт перелез через скамейку и сел, положив на колени аккуратно сложенную мантию. Сцепил пальцы и уставился в стол.

Эйвери наклонился к Розье и что-то зашептал ему на ухо.

— Привет, — сказал я новичку.

Он поднял голову, посмотрел на меня, чуть прищурившись, потом непонятно ответил: — Да, — и опять стал смотреть на круглое темное пятнышко на поверхности стола.

Диппет поднялся, чтобы сказать традиционную речь. Я заговорил тише:

— Меня зовут Рэй. Я тоже с третьего курса.

Флинт неохотно и как-то устало посмотрел на меня и опять сощурился, будто пытался прочесть то, что я говорю, по губам.

Сидевший от меня слева Риддл наклонился чуть вперед и оперся локтем о стол, прислушиваясь к разговору.

До меня тем временем дошло, что новенький может плохо понимать английский... Мерлин, зачем же его приняли? Как он, интересно, будет учиться?

— Parles-tu francais?

Это он понял, потому что быстро ответил:

— Non. Un peu, — потому еще подумал и решительно покачал головой: — Non, non.

Диппет что-то говорил о необходимости единения всей Британии перед лицом опасности.

— Deutsch? — полувопросительно-полуутвердительно сказал я.

Он отреагировал как-то странно — дернулся, потом несколько секунд смотрел на меня ничего не выражающим взглядом и наконец осторожно сказал по-немецки:

— Да.

Я мысленно выдохнул, собрал в голове остатки знаний и повторил все то же самое:

— Меня зовут Рэй. Мы с тобой теперь однокурсники. Я тоже с третьего курса.

Флинт, казалось, был этому ничуть не рад.

— Откуда ты знаешь немецкий? — спросил он по-прежнему настороженно.

— Учил когда-то, давно. Еще до школы.

— А, — ответил он и попытался было опять уставиться в стол, но потом не выдержал и спросил: — А почему их всех, — махнул рукой в сторону остальных столов, — туда, а меня сюда?

— Это Шляпа решает. Есть четыре факультета, она смотрит, куда ты больше подходишь по характеру, ну и вообще... Или просто как ей захочется.

— По характеру?

— Да.

Он кивнул.

— А я думал, это потому что я...

— Ты — что?

— Нет, ничего, — быстро ответил он и отвернулся.

Диппет как раз вещал о том, что мы должны радушно принять новых товарищей и подружиться с ними.

***

Нашу спальню, на двери которой теперь красовалась бронзовая цифра III, расширили, добавив туда еще одну кровать. Маркус, с которым мы после первого странноватого разговора обменялись всего парой слов, поспешил умыться и лечь спать. Полог он тщательно задернул, чтобы и щели не осталось. Я успел познакомить его с остальными, но мне показалось, что он вряд ли запомнил даже пару имен.

Альфард куда-то исчез — наверное, отправился к братьям. А мы вчетвером забрались на кровать Розье, оставив гореть одну свечу на прикроватном столике. Сначала играли в карты, потом Колин принялся в очередной раз рассказывать о налетах. Описывал он хорошо и ярко, так что мне, до тех пор не видевшему магловской воздушной войны, все представлялось живо, как на колдографиях, — расчерченное белыми следами небо, вспышки огня, низкий, тяжелый гул моторов и тишина, означавшая, что сейчас посыплются бомбы. Том понимал в этом куда больше, потому что жил среди маглов. От него мы узнали, что самолеты не все одинаковы — они делятся на бомбардировщики и истребители. Мелькали непривычные названия — "мессершмитты", "харрикейны", "спитфайры"... Потом мы еще долго спорили о том, как магловские машины могут держаться в воздухе без магии, и под конец у меня уже голова шла кругом. Наконец Розье пробормотал — "Я сейчас минутку полежу, чуть-чуть, я не буду спать", — и заснул, едва коснувшись головой подушки. Эйвери, зевая, поплелся к себе, а я решил, что надо бы почистить зубы, и колоссальным усилием воли заставил себя отыскать в чемодане щетку. Том тоже вскочил:

— Подожди, я с тобой.

В умывалке лампы горели тускло-тускло, как, впрочем, и по всей школе — военное время, экономия... Кроме нас, в помещении обнаружился какой-то старшекурсник, который, услышав скрип двери, сначала дернулся, потом шумно выдохнул.

— Ф-фу... Чего вас черти носят среди ночи? Я из-за вас сигарету уничтожил, думал, Слагхорн идет...

Это был Руквуд, ставший в этом году старостой факультета. Несмотря на потерю сигареты, он, кажется, был в хорошем настроении. Стоял, пошатываясь, возле умывальника — в расстегнутой мантии, галстук сбился набок, значок старосты перевернулся вверх ногами.