Unknown - ee6d13d2-f916-48f5-9385-7b5907e56738 out

Сейчас я бы отнесся к этому с философским спокойствием — не вышло один раз, значит, выйдет в другой, жизнь есть жизнь. Но в шестнадцать лет неудачи такого рода воспринимаются как катастрофа, и кажется, что остался лишь один выход — авада...

Что было дальше, я помню смутно. Вроде бы меня тошнило. А потом я, кажется, рыдал, уткнувшись лицом в мягкую, уютную грудь Милки. Я рассказывал ей о своей несчастной любви, а она гладила меня по голове и жалела. Потом кто-то постучал в дверь и напомнил, что час уже прошел. Пришлось одеваться и спускаться, причем Милки поддерживала меня, чтобы я не упал.

В баре уже были Колин и Тимоти. Кто-то из них с усмешкой хлопнул меня по плечу: мол, надо же, везде поспел... Я не помню, что я ответил. Не помню, как добрался из "Кабаньей головы" до Хогвартса. А уж то, что я умудрился дойти до факультета и не попасться на глаза преподавателям, было просто чудом — иначе я протрезвел бы уже в карцере. Тем не менее, я как-то оказался в спальне, свалился на кровать и уснул мертвым сном.

Проснулся я около пяти. За окном уже смеркалось — в декабре дни короткие... Жутко болела голова и страшно хотелось пить. Умывшись, я побродил по общей гостиной, но поговорить там было не с кем, и я решил пойти к Тому, чтобы поплакаться о своих страданиях.

Дверь в подсобку мне открыли мгновенно. Том, видно, сегодня устраивал уборку, потому что пол все еще был влажным после мытья, нигде ни пылинки, клетки почищены, подоконник и шкафы отдраены до блеска. На столе, рядом с найденной накануне чашей, лежали увеличительное стекло и толстый каталог «Личные клейма гоблинских серебряных дел мастеров».

— Я его нашел, — с порога радостно сообщил мне Том. — В смысле, изготовителя чаши. Нагнок Седьмой по прозвищу Репоглот, середина пятнадцатого века. Ничего выдающегося, художественная ценность сомнительная, но, думаю, на сотню галлеонов мы можем рассчитывать.

Он убрал чашу и каталог в шкаф и запер его.

— Кстати, хорошо, что ты пришел. Мне нужно на четверть часа уйти, а я жду одного человека. Посиди тут пока, ладно? На вот, почитай, чтоб не скучать, — он пододвинул ко мне гору каких-то свитков.

— Что это?

— Шедевры первокурсников. Над некоторыми я плакал. Посмотри, не пожалеешь...

Он сунул в карман связку ключей и ушел.

Я поставил чайник на железную печку, уселся за стол и, чтобы убить время, развернул верхний свиток. Это оказался написанный крупным, совсем еще детским почерком реферат какого-то студента с Хаффлпаффа, под многообещающим названием "Роль дубины в жизни тролля" . Том был прав — через пять минут я забыл обо всех своих неприятностях и рыдал от смеха, роняя слезы на пергамент. Особенно хороши были корявые картинки в самом конце, наглядно изображавшие, как именно тролли пользуются дубиной.

Насладившись иллюстрациями, я вернул свиток на место и взял другой опус, выполненный аккуратным девичьим почерком: "Действительно ли тролли едят людей? Мифы и правда о тролльей кухне". Но не успел я прочесть и двух строк, как в подсобку постучались. Я поднялся и открыл дверь.

На пороге стоял белобрысый растрепанный мальчишка с гербом Гриффиндора на мантии. Увидев меня, он растерялся:

— А где профессор Риддл?

"Профессор"... Ой, ну надо же! Хотя, с другой стороны, как детишкам еще его называть?

— Скоро придет. А что ты хотел?

— Мне на отработку, — буркнул мальчишка.

Ага. Том, значит, зверствует. Не успел стать преподавателем, как уже забыл, каково быть студентом...

— Заходи. Чаю хочешь?

— Нет, спасибо, — мой гость был явно не в настроении поболтать.

— А за что тебе назначили отработку?

Я думаю, мальчишке очень хотелось огрызнуться — мол, какое ваше дело? Но я был старше и вдобавок приятель "профессора Риддла", так что он неохотно ответил:

— Урок прогулял.

— Плохо, — сказал я таким наставительным тоном, словно сам в жизни не пропустил ни одного занятия. Но ведь воспитывать молодое поколение — наш долг, разве нет?

Том влетел в подсобку чем-то очень довольный. Просто-таки светился от радости.

— Добрый вечер, Боунз, — приветствовал он посетителя.

Тот уныло поднялся.

— Здрасте...

— Посиди пока, — махнул рукой Том, — а я тем временем обеспечу тебе рабочее место.

Он критически осмотрел вымытый дочиста большой стол, наколдовал разделочную доску и нож, потом полез в ледник — оттуда потянуло морозным воздухом, — и вытащил большой кусок жилистого синеватого мяса с полосками жира и желтоватыми ниточками хрящей. Плюхнул его в миску и протянул Боунзу.