Unknown - 6f4adf5f-cf61-4918-88de-8d781688301b out

Он говорил так, будто в подробностях знал всю историю с Гермионой и кошачьим волоском. Гарри судорожно сглотнул.

— Значит, все в порядке, — выдавил он. — Тогда я пойду собираться.

— Возьмите с собой какой-нибудь учебник. Я бы порекомендовал зельеварение, — вдруг сказал Снейп. — Если, конечно, вы не передумали насчет повторной контрольной.

— Нет. Думаю, вам понравится ее сочинять, — парировал Гарри и направился к двери.

— Думаю, да, — согласился Снейп с мрачным смешком. — Я давно знал, что вы глупы, Поттер, но в этот раз вы превзошли все мои ожидания. Потребовать дополнительную контрольную по зельям? От меня? Да, думаю, я получу массу удовольствия, сочиняя вопросы специально для вас.

Гарри в ужасе замер, понимая, что об этом следовало подумать раньше.

Снейп резко шагнул вперед, и полы его черного плаща взметнулись за спиной, а потом опали, почти коснувшись каменного пола.

— Хотя есть кое-что, что доставит мне гораздо больше удовольствия, — прошипел он Гарри прямо в ухо. — Я хочу видеть вас и вашего кузена. Я хочу видеть, как вы будете умолять его о защите. Нет, я иду с вами отнюдь не только для того, чтобы охранять вас. Я хочу это видеть, — он отступил назад и сказал обычным высокомерным тоном: — А теперь убирайтесь и дайте взрослым заняться делами.

— Ступай, Гарри, — мягко сказал Дамблдор. Гарри повиновался. Уже закрывая дверь, он слышал, как директор сказал с упреком: — Северус, тебе надо научиться держать себя в руках. Он всего лишь мальчик...

— Он избалованный неблагодарный гриффиндорский щенок, который не видит дальше собственного носа!

Однако тут лестница под ним развернулась, и Гарри не оставалось ничего, кроме как отправиться в Гриффиндорскую башню.

Глава 5. Ремус?

Что-то в этом было жутковатое — смотреть на Люпина и знать, что под знакомой внешностью прячется не кто-нибудь, а Снейп! Враг под личиной друга — куда уж хуже! Уже от одного вида у Гарри начинала болеть голова...

Ведь Ремусу он доверял! Более того, Ремус был единственным взрослым, которому он доверял. Раньше Гарри мог бы сказать то же о Дамблдоре, но теперь... Директор слишком много знал о Гарри. Слишком много такого, чем не считал нужным с ним делиться, — хотя членам Ордена, похоже, выкладывал всю информацию.

И вот теперь Гарри вглядывался в доброжелательное лицо Ремуса и вспоминал, как тот рассказывал ему о родителях... Гарри тогда так не хватало этого, так не хватало живого образа за тем леденящим душу предсмертным криком, что он слышал каждый раз при виде дементора. И этот образ подарил ему Ремус. А главное, Ремус просто был рядом. Он учил его. Ему было не все равно...

Гарри захотелось броситься вперед, и обнять его, и поблагодарить за все, и рассказать, как ему горько без Сириуса и как он винит себя...

Но он не мог. Потому что рядом с Дамблдором стоял вовсе не Ремус, что бы ни говорили Гарри глаза. Да, обычную Снейпову усмешку было бы трудно изобразить на лице Люпина, но все же что-то в манере держаться было явно не люпиновское. Впрочем, и не совсем снейповское тоже. Гарри пришло в голову, что обычные для зельевара движения и жесты просто нельзя было повторить в теле, которое привыкло вести себя по-другому.

«Это не он, — сказал он себе, ужасаясь мысли, что эту фразу придется теперь повторять постоянно. — Это не Ремус».

В этот момент Снейп сказал что-то директору. Очень тихо, Гарри не различил слов, но услышал голос. Голос Ремуса. Да, конечно, Полиморфное зелье меняло и голос, Гарри сам это прекрасно знал — еще со второго курса, но... Он так обрадовался, услышав знакомый голос, что все разумные доводы вылетели у него из головы.

— Ремус? — произнес он вслух. Ну конечно! Не мог же Ремус просто так заскочить в замок по каминной сети, отдать прядь волос и уйти. Может, он решил задержаться! Может, Снейп еще в подземельях, ищет свое зелье...

— Нет, — быстро ответил Снейп. — Он уже ушел.

Гарри моргнул, стараясь не выдать разочарования.

— А... Даже меня не дождался?

— Как видите, — усмехнулся Снейп.

— Но почему?! — вырвалось у Гарри. Нет, он ведь не хотел этого говорить. Это прозвучало так... тоскливо, что ли. Жалобно... А Гарри ни на что не жаловался. Он не тратил времени на глупые мечты о том, чего у него никогда не было и не будет: о настоящем доме, о семье, которой на него не наплевать, о том, чтобы этот проклятый шрам не объявлял о его судьбе всем и каждому, кто удосужится взглянуть... Он старался не думать об этом — вот и все.