Unknown - 61ad6796-2e40-4603-ac60-bc6105305c08 out

На тихой лондонской улице нет никого, кроме торопливо удаляющейся парочки. В окнах домов горит уютный свет, у кого-то громко работает телевизор, вдали заливается лаем собака. Припорошенная снегом улочка кажется такой живой по сравнению с мёртвым островом, с которого он только что сбежал. Редкие пушистые снежинки плавно спускаются на землю, ветра совсем нет. Гарри нервно усмехается и, с благодарностью посмотрев на серебряные часы, прячет их в карман. Он знает, что ему как можно быстрее нужно аппарировать к штабу, пока его не хватились, но после трёхнедельного пребывания в поместье хочется сделать хотя бы небольшой перерыв, просто отдохнуть и собраться с мыслями. Гарри отыскивает взглядом ближайшую заметную вывеску и направляется к бару.

Войдя в затемнённое прокуренное помещение, он выбирает самый дальний столик и присаживается, оглядывая редких посетителей. За барной стойкой примостился одинокий старик, пару столиков занимают небольшие компании. Гарри чувствует такую детскую неуместную радость, что ему хочется просто подойти к этим людям и сказать, как он безумно рад их всех видеть.

— Удачный день? — слышит он низкий насмешливый голос и поднимает голову.

Возле столика стоит дородная плотная женщина с круглым лицом и вертит в руках блокнот. Только поймав её насмешливый взгляд, Гарри понимает, что сидит, улыбаясь от уха до уха.

— Вполне удачный, — кивает он. — День свободы.

— Вышел из тюрьмы? — густые брови официантки ползут вверх.

— Что-то вроде, но не совсем.

— С девушкой расстался? — Гарри молчит. — Ладно, извини, — усмехается она, — профессиональная привычка. Что закажешь?

— Я бы выпил чего-нибудь согревающего, — он ёжится, и женщина понятливо кивает, с интересом рассматривая его промокшую от снега рубашку. Когда она уже разворачивается, чтобы идти, он внезапно спохватывается: — Ой, подождите. Мне нечем заплатить. — Официантка выгибает бровь. Гарри машинально хлопает себя по карманам и нащупывает часы. Достав их, он открывает крышку, чтобы убедиться, что они потеряли магические способности, и протягивает ей. — Это возьмёте?

Женщина берёт часы, взвешивает на ладони и качает головой.

— Ох, и крепко же ты напьёшься сегодня, парень. За такие-то деньги.

— Мне не на все, — улыбается Гарри. — И сдачи не нужно.

— Уверен? — её лицо вытягивается от удивления.

— Да, вполне.

— Хорошо, через минуту всё будет.

Ароматный кофе с ликёром действительно появляется у него на столе уже через минуту. Он сладко потягивает обжигающее горло питьё, смакуя каждый глоток. В поместье уже наверняка обнаружили его отсутствие, сейчас бегают, ищут по всем комнатам. Гарри улыбается, почти физически ощущая, какая ноша свалилась с его плеч. Да, пусть его поступок и попахивает трусостью, но ведь на этот раз он действительно не мог ничего сделать. Дамблдор был прав: он бессилен. Значит, не стоит пытаться прыгнуть выше собственной головы. Какой смысл изо дня в день сходить с ума, подвергая свою жизнь опасности, если в итоге всё равно ничего не получится? Да, он отступил назад, да, никакой он не герой, но не его вина, что ничего не вышло. Всё это чёртова магия! Но ведь это не конец борьбы, верно? До Риддла он ещё доберётся, обязательно доберётся. А сейчас нужно отдохнуть, набраться сил, придумать новый план, куда менее шаткий и мифический.

Гарри улыбается, уже вспоминая о поместье, как о дурном сне. Пожиратели сейчас далеко, а он здесь, в полной безопасности. Они не найдут его раньше, чем он аппарирует к штабу. Перед глазами встают удивлённые лица Пожирателей, разъярённое лицо Риддла. Да, скорее всего, сейчас он приказал им обыскать всё поместье, проверить каждую комнату. А они ведь даже не знают, как ему удалось сбежать. Впрочем, рано или поздно узнают, выяснят, что это Драко помог… Улыбка тут же слетает с губ, а горячий напиток застревает в горле, и Гарри не сразу удаётся сглотнуть. При мыслях о Драко, Марке, Панси и других бывших сокурсниках, которые остались там, а особенно о последней фразе, которую обронил Малфой, всё хорошее настроение враз улетучивается. На сердце давит что-то тяжёлое и бесформенное, и Гарри начинает чувствовать себя чуть ли не предателем.

Умом он прекрасно понимает, что правильно поступил — ведь именно этого хотел от него Дамблдор. Но с другой — как говорил Риддл, пора думать собственной головой, пора принимать самостоятельные решения. Может, всё же стоило пересилить себя, остаться, попытаться совладать с собственной взбунтовавшейся магией?