Семен Кирсанов - Собрание сочинений. Т. 2. Фантастические поэмы и сказки

Ровно в 7 пунктуально по Гринвичу,
руки сложной системы
от себя потяготою ринувши,
когда стены коробок полосой озаряются красной,
просыпается Робот,
в суставах коленчатых хряснув.

Подымает скафандром сияющий череп,
на волнистом затылке узор, —
это родинка фирмы, фабричный герб
из геральдики Шнейдер-Крезо.

И
с волны
золотого собора
переливом колеблемых волн
в ухо Робота звоном отборным
колокольнею
вклинился
Кельн.

Он встает, протирает мелом и замшей
электрический чайник щеки,
пылесос рукавицею взявши,
выметает сор и стихи,
и на службу — в концерн,
к стеклянному дому в конце…

Слышит дом шага четкого клац,
Робот лбом отражает Потсдаммерплац.

Несгибаем и прям, конструктивно прост,
нержавеющий Робот ртутною мордой
улыбается во весь рост
подъяремным Линкольнам и Фордам.

По доспехам плывут вверх ногами прохожие,
и рекламами, окнами, спятив с ума —
светлой комнатой смеха на никельной роже
гримасничают дома.

И на заводе у крыл машимых —
уже заводят парней машинных.
В руках — зазубрины,
поршнями хрюкая,
впродоль стены стоят безропотно —
кинжалозубые молоткорукие цельностальные ребята — Роботы.

А Робот-люксус, выпучив «цейсы»,
к воротам завода прирос полицейским.
(Не оглянувшись на ворохи дыма,
живой безработный проходит мимо.)

И приторно тянет ипритом оттуда,
стеклянно-синий снят цилиндр,
заботливо в баллон укутан
нежнейший… нитроглицерин.
Им ничего, не дышат, не люди,
вуалится газ у лица на полуде.
А вечером синим апрелем
к Роботу входит тонная фрейлейн.
Шапочка — наискосок, с фетра вуалинка,
тонкий носок у туфельки маленькой,
На цыпочках тянется к блеску забрала,
и ниточкой-ручкой железо забрала.
И гуды в антеннах тогда принимают
скрипичный оттенок со склонностью к маю,
сияющий иссиня доспехами, грубый,
он — пианиссимо оркестрится румбой.
Пошли по трелям стальные ботинки,
и пальцы фрейлейн лежат на цинке:

— Пойдем глянцевитым путем,
пойдем-пойдем!

Губы синеватым аргоном,
румбу отбивая ступнёй,
Робот танцует спокойно
с фрейлейн, травинкой степной…

Телевидящей синькою светит стекло,
и на инее цинка пальцев тепло…

Приемная зала стального картеля.
На глади паркета ракета луча.
С официальностями не канителя,
сам Шнайдер с портфелем проходит, ворча.
Напрягся мозг микрофарад,
контакт механик пробует.
В ноль пять начнется смотр-парад,
приемка новых Роботов.
Шпалером стоят орденастые
представители павшей династии.

Каски шпиц —
генерал оф-Битц,
Генеральный штаб —
адмирал фон-Папф,
с рекою-лентой на груди
фельдмаршал граф де-Бомбарди.
Тряся лицо — чертеж машин
(проекты мин и ядер) —
сам Шнайдер примет строй машин,
шутливый, старый Шнайдер.

И мимо пиджаков пушка зимы светлей,
в Герленовых духах, и в золоте затылок, —
прошла украдкой леди Чатерлей
и у колонны жилистой застыла.

Забыт лесник (они давно расстались),
ей нужен Робот первобытных эр —
орангутанг несокрушимой стали,
чья сила: Е, деленное на Р.

Повернулись головы.
Лорнетки у глаз.
Об пол слитки олова,
по лестнице лязг…

Вдоль по рядам прокатился рокот,
дрогнули люстры в мелкую дробь.
В зал — маршируют — за Роботом — Робот —
паркет гололедицей — ромб в ромб.

Идут ребята страшных служб,
в дверях отдавши честь орлу.
А тени дам толпою луж
лежат на глянцевом полу.

— Рыцарской — ротой — железных сорок —
— Топорщась — подагрой — кольчатых — лап, —
— Корпус — пружинит — на плотных — рессорах —
— Свет — тиратронов — кварцевых — ламп. —

— На каждом — Роботе — надпись — «Проба», —
— Лбов — цилиндрических — свет — и сверк —
— Панцири — в глянце — Робот — в Робот, —
— Радиоскопами — смотрят — вверх. —

— Сто-ой! — (ударили тяжкой стопой).
А белая леди мечтает о встрече!
«Когда ж я увижусь, о Робот, с тобой,
чтоб тронуть железо и вздрогнуть, и лечь,
и щекой ощутить ферросплавные плечи.

Захочу, заведу,
и нежный гагачий
в пастушью дуду
запоет, догадчив,
склонившись антенной,
он чудный,
он тенор…»