Anton Sibirjakov - Место, где живут Боги

- Что будем делать?

- Мы должны найти остальных.

- И вернуться домой?

- Да. И вернуться домой.

Краб смотрит туда, где лежит громадина космического корабля. Поднимает взгляд к дымному купола неба и видит в нем выгоревший провал.

- Все, что прибыло оттуда, хотело нас убить. Боги не ждут нас.

Стим поднимается с колен.

- Но мы ведь все равно пойдем, не так ли?

Краб кивает и улыбается.

- Эта дорога – самая короткая.

- Тогда давай собираться.

Краб берет автомат и поднимается с софы.

Идти до конца, - думает он. – Чтобы победить и быть рядом с любимыми. Только так мы сможем попасть домой.

Он кивает и первым покидает кирпичные развалины. Стим выходит за ним следом, и они останавливаются, всего на несколько секунд, - две людские фигурки на фоне огромной махины Божьего ковчега.

А потом отправляются в путь.

59

Андрей осторожно подходит к стеклянному саркофагу и заглядывает внутрь. Через покрытое инеем толстое стекло он видит очертания обнаженного тела – обвисшие груди и впалый живот. Андрей проводит по стеклу, стирая испарину, и всматривается в мертвое лицо, покрытое россыпью трупных пятен. Высохшее, оно походит на фотографии египетских мумий – обтянутый кожей череп, с острыми скулами и высоким лбом. Глубоко ввалившиеся глаза закрыты пожелтевшими веками. А волосы больше походят на кусок сантехнического льна. То, что это женщина, Андрей понимает лишь по половым признакам – мельком пробегается глазами до низа живота.

Кусок замороженного мяса, - вспоминает он слова Йохана. Вздрагивает и оглядывается по сторонам. Смехова нигде нет – понимая, что вместе с саркофагом ему далеко не уйти, он бросил его и скрылся в тумане.

- Насколько велико было твое желание вернуть ее? – шепчет сам себе Андрей. – Ничтожество. Ты не знаешь, что такое настоящая любовь.

Андрей с отвращением глядит на женщину в саркофаге. Его воротит от одной мысли, что она могла распахнуть глаза.

- Если бы ты любил ее, ты бы позволил ей уйти. Отпустил бы…мерзавец, скольких ты погубил ради своей больной мечты?

Андрей стоит у саркофага, опершись на него руками, и злобно дышит через нос. Злость разгорается внутри его живота, взвивается языками пламени и опаляет сердце. Он злится и не может понять, откуда в нем столько ярости. Отказывается принять правду, ту, что лежит на поверхности, нагая и беззащитная, словно изнасилованная пьяным мужем жена - плачущая под его громкий храп, трущая кулачками измазанные тушью глаза. Ей больно оттого, что завтра наступит новый день, и никто не вспомнит о том, что случилось. Так и сейчас, Андрей не хочет признавать, что, как и Смехов, погубил своих друзей ради надменной мечты – спасти отца и стать ему настоящим сыном.

- Я убью тебя, тварь! – сквозь зубы шипит Андрей, не понимая, кому говорит эти слова. А позади него, из тумана, выходит тощая фигура с поднятым кверху железным прутом. Господин Смехов – элита общества, светский лев и миллиардер, - с безумной улыбкой смотрит на беззащитную спину Андрея и со всего маху ударяет по ней куском арматуры. Он смотрит, как от удара Андрея валит на землю, и смеется. Подходит к саркофагу и гладит стекло.

- Мы будем первыми, любимая. Мы будем первыми, и они позволят нам снова быть вместе.

Он бросает прут в грязь и толкает саркофаг вперед. И вскоре перед ним, из тумана, проступает темный монолит Божьего ковчега. Господин Смехов улыбается – черные кубические выступы космического корабля приходят в движение, с лязгом и грохотом раздвигаются в стороны, открывая перед человеком темный проход. И Смехов без промедления заталкивает в него саркофаг, не замечая, как вместе с туманом, внутрь проникает кто-то еще. Старик толкает саркофаг вперед, по твердому полу и вскоре его упорство становится вознаграждено. К нему, из темноты, выходят те, кого он так жаждал увидеть.

Боги являются людям.

СМЕРТЬ

60

Йохан прячется в темноте, стараясь не дышать. Неровный выступ, выпирающий из стены, скрывает его, но так ненадежно, что Йохан то и дело закрывает глаза – как в детстве, стараясь спрятаться от целого мира в темноте опущенных век. Он глотает кислые слюни, и гонит рвоту прочь – гадкая, как змея, она оплетает его шею, сдавливая кадык. А впереди, в черном тоннеле Ковчега, стоят Боги. За их спинами брезжит тусклый свет – разлетается по темноте белыми каплями, похожими на брызги молока. Свет льется по тощим телам, вымывая их из темноты, словно камни из морского песка. Свет делает Богов досягаемыми, и Йохан видит, какими они явились человечеству. Странными тварями, чуждыми привычному миру. Высокие и худые, с вытянутыми головами, не имеющие ни глаз, ни ртов, лишь лица, иссеченные подобиями смотровых щелей с рыцарских шлемов, они стоят вокруг саркофага, привезенного Смеховым, и слушают стенания старика. Он ползает возле Богов на коленях и вопрошает у них об одном – чтобы они воскресили его жену. Йохан слышит заплаканный голос старика, и ему становится мерзко. Он вспоминает залитую кровью платформу метрополитена, растянутые по полу нити кишок и мертвые лица всех тех, кого Смехов обманом заманил на борт лаборатории, чтобы после оплатить их жизнями свое свидание с Создателями.