Unknown: Книга без названия

Так он и объяснил служителям закона, когда те подъехали к гостинице, где он пил уже пятую чашку очень сладкого капуччино с корицей и ромом. Да, покинул место происшествия - очень замерз, и… вы знаете, что такое волна? В общем, я еще немножко не в себе. Да, самооборона. Сдать оружие на экспертизу? Пожалуйста. Разрешение? Вот. Да, частная лавочка, конкурирующая фирма, офис на углу Пряжки и Декабристов. Да, стрелял сквозь одежду, а вас разве не учили? Медосмотр? Ну, не здесь же.

Тогда, в Генина, он тоже стрелял сквозь одежду. Ствол был к телу гораздо ближе, частички пороха въелись в кожу, пришлось чистить, Ростбиф ругался.

Сейчас повезло больше - совсем ерундовый ожог, небольшое покраснение. Пальто, конечно, погибло, свитер тоже. Хорошо, что в Мариинке пренебрегают самыми строгими оперными условностями. Погубленный смокинг этого класса - дорогое удовольствие… Как хорошо, что условностями пренебрегают и здесь - концерт идет на запись, телохранители вообще не должны попадать в кадр.

Ванда пела на запись только в таких вот гала-концертах. Делать это чаще не было смысла.

Ванда Войтович была проецирующим эмпатом.

…Господин Эйдельман тоже был эмпатом, только принимающим. Этим свойством обладают все высокие господа - считывать фон умеет даже молодняк. Ну, и те немногие люди, которые некогда были высокими господами. Их в мире так мало, что в них вообще не особенно принято верить. Перед Энеем вопрос веры не стоял - его компаньон, сотрудник, соратник и друг Игорь Искренников, псевдо Цумэ, числившийся в официальных реестрах "Георгием Карастояновым", был как раз из таких людей, в просторечии называемых данпилами.

Эйдельман не был ни высоким господином, ни данпилом. Его дар принадлежал к числу капризов природы и много помогал ему в работе импресарио. Подсказывал, что именно в том или ином исполнителе может привлечь самую взыскательную часть публики - то есть, старших.

Господин Эйдельман также подражал им в манере одеваться, говорить и двигаться, культивировал интересную бледность и моложавый вид - словом, являл собой классический образчик "подосиновика". Подпольщика Энея Эйдельман и ему подобные давно уже не раздражали - мимикрирует черепаха под крокодила, и пусть себе. Лишь бы людей для вящей мимикрии есть не начала. А вот у детектива Андрея Новицкого "подосиновики" должны были вызывать брезгливое недоумение - у старших симбионт, а вас-то что заставляет? Эней вздохнул про себя и воспроизвел всю гамму.

- Господин Новицкий, - Эйдельман подался вперед, опираясь на трость. - Я понимаю ваши чувства. Но работать вы будете, по сути дела, не на меня, а на очень славную женщину, стопроцентного "агнца", что, согласитесь, в тридцать пять лет - большая редкость. Она даже пайцзу отказывается брать: считает, что у нее не может быть привилегий перед остальными. И охрана у нее… Не моя сфера, но этот Юлиуш, он годится разве что в виде декорации. Двадцать четыре года, а мозгов меньше, чем у подростка. Нет, он хороший мальчик, тоже агнец, влюблен в Ванду по уши, но как телохранитель… - господин Эйдельман поморщился.

- Вы что, всерьез думаете, что Корбут ее намерен… атаковать?

- В буквальном смысле - нет, - Эйдельман закинул ногу за ногу.

- А в каком же?

- Ванда Войтович - не только прекрасная певица, но и передающий эмпат, - Эйдельман сплел пальцы на колене. - И какими эмоциями она может зарядить зал - вопрос первостепенной важности. Ей нужно ощущение стены за спиной, нужны люди, на которых она могла бы положиться во всех смыслах, понимаете?

- Понимаю, - Эней раскрыл приглашение на рождественский бал в "Кубе". Музыкальный чип немедленно проиграл несколько тактов из нового хита Ванды Войтович - "Betlejem".

Игорь сказал потом - "Назвался Андрием - пропадай от прекрасных полячек".

- Ванда Войтович, 2087 года рождения, драматическое сопрано, - зачитывал он с комма по дороге в аэропорт. - Тринадцать лет назад пела с Корбутом в "Тоске". Был очень бурный роман. А потом господину Рождественскому возьми да и стрельни что-то в зад. Потому что решение инициировать Корбута принималось не головой.

- Любил покойничек искусство, - Игорь кивнул. - И себя в искусстве… А Войтович поставили очень невеселый диагноз, и с оперной сцены она ушла…

- Так ты знал…?

- Когда драматический талант идет в комплекте с голосом и эмпатией… Это раз в сто лет бывает. Мои предки чуть траур не устроили.

Цумэ очень редко говорил о своей семье.

- Она еще успела замуж сходить, за режиссера, - добавил он. - И сезон отыграть в "Кармен".