Unknown - 719bc99a-3f80-4ca9-b29c-5e17e46689ef out

- Ни в коем случае это не должны быть немцы, - сказал после паузы Канарис. - Женевская конвенция запрещает переодевать солдат в форму противника, вы же знаете...

Мой бог, кто бы это говорил! Человек, по инициативе которого диверсионный полк «Бранденбург» перемерил на себе форму всех союзных армий.

- Я понимаю, - кивнул Радл. -Эго могут быть поляки. В английских коммандос много поляков.

- Ну нет! - воскликнул адмирал. - Половина Германии будет знать о деталях этой операции еще до того, как дойдет до нее дело. К тому же придется отбирать хорошо знающих английский. Тоже палка о двух концах. Сразу же распространится слух, что мы затеваем диверсию против англичан, и на побережье немедленно появятся недостающие радары. Чего доброго и Черчилль откажется от поездки в Норфолк.

- Эту проблему я решу, господин адмирал! - твердо заявил полковник Радл.

- Каким образом, хотел бы я знать?

- У нас есть группа «свободных охотников», которую готовят к операции «Черный орел».

- Русские?!

-Так точно, господин адмирал!

- Ну что ж, это, пожалуй, наиболее подходящий выбор. Но как они сами отнесутся к тому, что им поменяли цель?

- Это зависит от того, сколько у меня времени на подготовку. На морально-психологическую подготовку, я имею в виду.

- Сорок восемь часов, Макс. В наших условиях это целая вечность. Комментарий к несущественному

В начале 80-х годов Главное разведуправление Генштаба Советской армии провело учебный сбор командования бригад и отдельных войсковых частей спецназа. Занятия в основном проходили в здании Военно-дипломатической академии, что неподалеку от станции метро «Октябрьское поле». Академия, в сущности, была двухгодичной школой по подготовке высокопрофессиональных шпионов, в том числе нелегалов.

В один из дней слушателям объявили, что курс агентурной разведки будет вести очень опытный и заслуженный разведчик-нелегал, которого следует называть Яном Петровичем. Это был пожилой человек среднего роста и неприметной внешности, но явно европейской наружности. По-русски он говорил безупречно, однако с некоторым акцентом. После первой же лекции стало ясно, что это один из легендарных резидентов военной разведки по фамилии Черняк, про которого все слышали, но вживую увидели только сейчас.

Ян Петрович Черняк руководил разведгруппой ГРУ, действовавшей в Германии на протяжении 11 лет, включая Вторую мировую войну. В состав группы входило более тридцати немцев. Многие из них занимали ответственные посты в силовых ведомствах рейха, как, например, гауптштурмфюрер Вилли Леман. Об их деятельности и сегодня мало что известно. Гриф секретности не снят, потому что в Германии живут их дети, внуки, не подозревающие о том, кому на самом деле служили их отцы и деды.

Уникальным является тот факт, что ни один из членов разведгруппы Черняка не был раскрыт тайной полицией рейха. А вот «король нелегалов» Вилли Леман, не входивший в группу, провалился, можно сказать, на ровном месте. Штирлицу такая участь не могла присниться в самом страшном сне, хотя он изображен разведчиком, что гораздо опаснее, а Вилли Леман служил в контрразведке РСХА. То есть обязан был отслеживать и ловить самого себя, «короля нелегалов». Все случилось вопреки логике. Но не по своей вине провалился Леман. Прототип Штирлица слишком доверял Центру. Король нелегалов

Когда четырем офицерам Главного управления имперской безопасности, которых начальство признало особо ценными сотрудниками контрразведки, были вручены портреты фюрера с его автографом и почетные грамоты, в их числе был и Вилли Леман - секретный агент ГРУ «Брайтенбах».

В конце 1938 года все сотрудники резидентуры, кто имел какую-либо связь с Леманом, были отозваны в Москву. Мало кто из них уцелел тогда. Разве что один Александр Коротков, знавший Лемана лйчно. Связь с «Брайтенбахом» была утрачена. Он располагал большими информационными возможностями, но не мог передать в Центр ничего. Прошло более года, и Леман решился на отчаянный шаг. В июне 1940 года он подбросил в почтовый ящик советского посольства письмо, в котором просил срочно восстановить утраченный контакт и сообщал, где и в какое время с ним можно встретиться. Сообщил и пароль для вызова его на эту встречу по телефону.

Рисковал, конечно, невообразимо, но все обошлось. Письмо попало в разведотдел НКВД, затем в ГРУ, и в августе 1940 года в Берлин направили Александра Короткова. Опасаясь провокации, он установил наблюдение за домом, где жил Леман, и убедился, что все в порядке, после чего позвонил ему, назвал пароль и договорился о встрече в одном из пивных ресторанов пригорода.