Nataly - Михаил Абрамович Мильштейн

П.И. Ивашутин проработал в должности начальника ГРУ бо­лее двадцати лет. Его деятельность была отмечена не только по­бегами ряда военных разведчиков на Запад, но и разоблачением генерал-майора Полякова, который, работая в Главном раз­ведывательном управлении, одновременно, почти двадцать пять лет, усердно сотрудничал с американским ЦРУ. Интересно, что начальник управления кадров ГРУ тех лет генерал-лейтенант Изотов, то есть правая рука Ивашутина, оказался крупным взя­точником. Как выяснилось, среди многочисленных взяток, по­лученных Изотовым, был и сервиз из чистого серебра, куплен­ный на деньги ЦРУ и подаренный Поляковым Изотову за содей­ствие в присвоении звания генерал-майора.

В 1987 году Ивашутин по возрасту ушел в отставку. И вот че­рез столько лет наконец-то эту должность вновь занял предста­витель вооруженных сил, что объективно отвечало интересам во­енной разведки.

С Ивашутиным мне неоднократно приходилось встречаться по долгу службы. Встречи эти были, как правило, непродолжитель­ными, и в разговоре со мной он всегда держался подчеркнуто хо­лодно. Я знал, что Мамсуров и Большаков, которые при Ивашу­тине работали в аппарате ГРУ, несколько раз предлагали ему взять меня на работу, но он даже слушать об этом не хотел. Говорили они с ним не по моей инициативе, и я даже рад, что он к ним не прислушался. В управлении мне уже нечего было делать.

Но вернемся к разговору об академии. Всегда ли в академию поступали достойные люди, не было ли случаев, когда туда попадали, используя родственные связи или знакомства? Ду­маю, что такие моменты были весьма редки ( не в пример мно­гим высшим гражданским учебным заведениям), но об одном эпизоде я расскажу.

Во второй половине 60-х годов в академии по моей инициати­ве и с разрешения начальника Генерального штаба была органи­зована специальная группа для подготовки разведчиков окруж­ного звена и центрального аппарата.

Обычно кандидатов на поступление в академию утверждала специальная комиссия Министерства обороны, где не послед­нюю роль играл начальник академии.

Начальником академии в то время был генерал армии С. П. Иванов, пришедший на эту должность с поста командую­щего войсками Сибирского военного округа. В конце войны Се­мен Павлович служил начальником штаба главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке. Во время Карибско­го кризиса 1962 года генерал Иванов являлся заместителем на­чальника Генерального штаба. Этот крупный военачальник и весьма опытный штабист обладал острым умом, быстрой реак­цией, широкой эрудицией, считался требовательным и строгим начальником. Работать под его руководством было интересно и поучительно. Генерал армии часто выступал на учениях и семи­нарах, и его лекции всегда отличались глубоким содержанием и оригинальностью.

Начинался новый набор слушателей, и проходили системати­ческие заседания приемной комиссии. Однажды после одного из таких заседаний Иванов вызвал меня к себе.

Я увидел его взволнованно шагающим по кабинету.

— Что же это такое?! — начал Семен Павлович с восклицания. - Кого это ГРУ рекомендует в слушатели Академии Генерально­го штаба? Человек окончил Военный институт иностранных языков, не имеет военного образования, а его рекомендуют в слушатели. Я решительно вычеркнул его из списка. Он не досто­ин быть слушателем нашей академии.

Я ничего сначала не понял. Потом догадался, что речь идет о каком-то кандидате в слушатели разведывательной группы. Но Иванов меня ни о чем не спрашивал.

— Вот что, — продолжал он, - завтра поезжай к Ивашутину, расскажи ему обо всем этом и доложи мне, как они допустили та­кое безобразие.

Получив такое задание, я покинул кабинет начальника.

Для выяснения ситуации я вместо Ивашутина позвонил офи­церу отдела кадров ГРУ и передал ему разговор с Ивановым. К моему удивлению, возмущение Семена Павловича его не пора­зило и не смутило. Полковник был совершенно спокоен.

— Не волнуйтесь, - сказал офицер отдела кадров. - Я завтра приеду к вам в академию и все сам объясню генералу армии.

Назавтра он явился в назначенный час и, ничего мне не объ­ясняя, сразу же предложил пойти к начальнику академии.

Начальник встретил нас, как мне показалось, в спокойном со­стоянии духа, предложил располагаться, но, как только мы сели, он тут же набросился на представителя Главного разведыватель­ного управления с возмущением: «Это безобразие, это неслыхан­но!..»