Unknown - 4b9a4395-d00d-41ca-a9d3-234d35c9762a out

Однако доводы старшего лейтенанта были неубедительны - кудрявый всё больше и больше впадал в истерику. Он только что не рвал на себе волосы.

- Понимаете, Вера плохо себя чувствовала ещё вчера! Сердце, голова…. Поэтому отгул на работе взяла. Нынче до утра не спала, за ночь целую пачку валидола съела. С утра я повёл её на прогулку, чтобы свежим воздухом девчонка подышала, в себя пришла. А тут – раз! И лежит, даже не мычит. Вдруг, это инфаркт какой случился?! Ой, Вера, Верочка!

- Ты, парень, не каркай. Инфаркт, скажешь тоже…. Не на прогулку надо было вести её, а в здравпункт! – заметно было, что Ефимов занервничал.

- Так, давайте, отвезём! – Шурка стал умоляюще заглядывать в глаза милиционеру.

- Давай, берём…, несём…, теперь грузим потерпевшую… тьфу, больную! Так – раз…, два! Готово дело. Каску одевать ей не буду. Садись тоже, поехали! – участковый уже заводил «драндулет».

- Я не могу на мотоцикле, у меня рука травмирована. Не дай Бог, стукнусь обо что-нибудь, перелом откроется…. Пешком пойду, - кудрявый потряс для убедительности гипсом.

Старший лейтенант махнул рукой – мол, как знаешь – и дал газу. Мотоцикл покатил по грунтовке назад, в Березняки. Вскоре милиционер скрылся за холмом. За Шуркиной спиной затрещали кусты.

- Кентуха, молодчик! А я уже думал, всё, кранты: собирайся, Петя, в зону. Ай, молодцА!

Синий подошёл незаметно и давно уже наблюдал из укрытия за развернувшимся спектаклем.

- Пошли, Петруха. Я знаю, что делать надо. Время не терпит!

Шурка понимал, что участковый в скором времени вернётся. Петя махнул рукой, приглашая следовать за собой. Друзья нырнули в кусты. Нужно было очень поспешить!

Клавка нервничала. Куда запропастился Петруха? Ну, что за мужики пошли – ни черта не могут сделать путно! Каждый шаг контролировать приходится. Тухлого жмура откопать - так и то без баб справиться не могут!

Непонятный звук, словно кто-то вздохнул и пошевелился, отвлёк бабу от феминистических мыслей. Борода посмотрела на измазанный глиной гроб и хлопнула себя по лбу: ё-моё, ящик-то не заколочен! Крышка была слегка сдвинута. Чёрт, бесовщина какая-то!

Вдруг Клавка заметила ёжика, невесть откуда появившегося. Зверёк деловито обнюхивал откопанную «домовину». Но, видать, что-то ему не понравилось. Ёжик недовольно фыркнул и скрылся, зашуршав травой. Тьфу, напугалась!

Борода утёрла со лба выступивший пот и достала очередную папиросу. Где же Петруха? Прикурив, баба поднялась с кучи и стала оглядываться по сторонам.

Бум-бум! Клавка резко повернулась и уставилась на гроб. Крышка сдвинулась ещё на чуть-чуть. Или, это только кажется? Непонятная движуха.

Борода вытащила из мешка здоровенный крест и с размаху брякнула его на крышку:

- Вот тебе подгон, упырюга! Лежи спокойно и не рыпайся!

- Ты с кем там базаришь? С Кабаном, никак?

Наконец, появился взмыленный Петя. За ним, белея перевязанной рукой, пробирался по кустам Кудря.

- Ругаюсь от безделья.

Клавка не стала вдаваться в подробности. И так мужики бздят, зачем ещё жути нагонять?

Петя в двух словах объяснил ситуацию. Борода виртуозно выругалась, нелестно помянув покойную маму старшего лейтенанта. Всё неймётся тебе, ментёнок! Да только теперь назад им ходу нет, могила раскопана. Карты сданы, короче.

- А ты, консультант, на стрём больше не ходи. Мусор, бишь его участковый, теперь уже въедет с ходу, коли тебя на мостике запасёт. Оставайся здесь.

Борода вытащила из мешка полуметровый кол и подкинула его на руке. Добрый подарочек кровососу!

- Да, Петруха! Ты, часом, не помнишь, у Кабана гроб заколачивали? – поинтересовалась как бы между прочим Клавка.

- А как же, забивали! Суслон, клоун на самокате, решил перед начальством прогнуться. Схватил молоток и давай стучать по гробу, что твой дятел. Да сдуру палец-то себе и подрехтовал. Так Лаврентьич самолично крышку доколачивал, - не удержался от улыбки Синий.

- Суслон, это который терпила? – вспомнила Борода фамилию в правах.

- Он самый. Фуйло топорное, - Петя недолюбливал хитроумного Борис Борисыча.

Клавка убрала с «домовинки» крест. Потом пинками скинула гробовую крышку на землю, явив глазам изумлённых сообщников удивительную картину.

Кабан возлежал в своём убежище – розовощёкий, словно гигантский пупс. Казалось, достали его не из могилы, а из парилки. Руки усопшего были скрещены на груди. Ногти на пальцах, уже отросшие, походили на когти хищного зверя. Приоткрытый рот покойника обнажал белые зубы. Чуть выступающие клыки придавали лицу Кабана зловещее выражение.